Новый оборонный заказ. Стратегии
Новый оборонный заказ. Стратегии
РУС |  ENG
Новый оборонный заказ. Стратегии

Космос: возвышенная романтика и суровая реальность

В позапрошлом году, когда мы отмечали 50-летие первого полёта человека в космос, много слов было сказано о состоянии космической отрасли в современном мире и в стране, которая полвека назад была первопроходцем космического пространства. Шла дискуссия, насколько актуальны дорогостоящие космические программы в наше время и нужны ли они вообще. Спорят и по сей день – однако факт остается фактом: даже в ходе кризиса 2008 года мировая «космическая экономика» как отрасль не «провисла» по сравнению с другими. И дело не только в масштабных вложениях развитых государств в эту сферу, а прежде всего – во всё возрастающей коммерческой её востребованности, не говоря о стратегической важности как в государственных масштабах, так и в общецивилизационных.

Несмотря на кризис, в 2009 году суммарные доходы, полученные от производства космических продуктов и услуг, составили, по разным оценкам, 150–165 млрд долларов. А страхование в космической отрасли в мировом масштабе обходится в 750–800 млн долларов в год. При этом до сих пор многие представляют себе освоение космоса как нечто экзотическое и фантастическое. Те, чьё детство пришлось на полёты первых космонавтов, успели разочароваться в том, что (согласно популярной тогда песне) скоро «на Марсе будут яблони цвести» и буднями станут регулярные пассажирские рейсы на дальние планеты.

Однако незаметно космос сам пришёл на Землю и присутствует в жизни миллионов людей на самом что ни на есть бытовом уровне. Он стал фактором массового рынка: спутниковое телевидение, ежедневные метеопрогнозы и GPS-навигация сделались необходимыми как для отдельных людей, так и для развития крупных индустриальных проектов. Космические технологии бурными темпами осваиваются в развивающихся странах (Индия, Бразилия), не говоря о Китае. В инвестициях же в отрасли по-прежнему лидируют США (больше половины общемирового космического бюджета). Доля России на международных аэрокосмических рынках составляет 2–3% (ЕС — примерно 25%, Канада и Япония — по 5%).

Сама по себе задача реализации космических программ неминуемо влечёт за собой развитие множества научных специализаций, промышленных технологий. Она требует создания новой современной техники, новых современных материалов. Для отрасли требуются не только космонавты и конструкторы ракет. Ей нужны самые разнообразные кадры, от профессоров до рабочих высочайшей квалификации. При этом к кадрам должны предъявляться очень высокие требования.

В этой связи анахронизмом и абсурдом выглядят некоторые последние события. Так, на недавнем заседании комиссии по расследованию аварии ракеты «Протон-М» было объявлено, что рабочий совершил ошибку, выполняя операцию с датчиком скоростей... второй раз в жизни. Если действительно это стало причиной выброшенных на ветер огромных денег и усилий, то кризис в российской космической промышленности выглядит катастрофическим и для выхода из него недостаточно просто увеличения финансирования и предлагаемых властью мер вроде объединения Роскосмоса с авиационным кластером, как предложил на том же заседании вице-премьер Дмитрий Рогозин. Впрочем, основную проблему руководство отрасли видит в отсутствии ясных целей, плохой управляемости структур и низкой производственной дисциплине.

Между тем в возможных целях и точках приложения недостатка нет. Развитие информационных технологий, систем связи, радиоэлектроники, новые горизонты в медицине и биотехнологиях в условиях усиливающейся международной конкуренции жизненно необходимы.

Буквально пару лет назад группа российских ученых: профессор СПбГУ И. Ф. Газиулин, заслуженный экономист РФ О. А. Грунин (Санкт-Петербургская академия управ­ления и экономики) и С. О. Царева, доцент Санкт-Петербургского университета управления и экономики,– опубликовала в журнале «Проблемы современной экономики» довольно любопытный материал о роли космических исследований. Авторы отмечают, что «освоение космоса, образование и наука, экономическая мощь страны – это диалектически взаимосвязанные элементы единой системы», не забывая и о факторе обороноспособности. По их мнению, пока ещё есть научно-про­из­водственная база для решения задач: ГКНПЦ им. М. В. Хруничева, НПО «Энергомаш», РКК «Энергия», завод «Пермские моторы», НИИ аэрокосмического мониторинга «Аэрокосмос» Минобрнауки РФ и РАН – принята Федеральная космическая программа на 2006–2015 годы, создана первая российская ракета-носитель модульного типа «Ангара», которая имеет 4 типа носителей с выводимой полезной нагрузкой от 1,5 до 35 тонн и может запускаться с высокоширотного космодрома Плесецк, утверждена Стратегия развития ракетно-космической промышленности на 2010–2015 годы. Однако в том же исследовании приводятся примеры непонимания возможностей, которые даёт развитие космоса, а также элементарной невостребованности того, что уже существует и разработано в России и мире. Например, разработка «Активный метод дистанционного зондирования для поиска металлических руд, основанный на исследовании потоков частиц» может помочь в геологоразведке.

Космический мониторинг может помочь в деле ликвидации аварий и уменьшения ущерба на различных продуктопроводах. В РФ эксплуатируется более 1 млн километров магистральных, промысловых и распределительных нефтегазопродуктопроводов, на которых ежегодно происходит около 55 крупных аварий и 20–40 тыс. мелких разрывов. «Добытчики и эксплуатационщики скрывают потери, боятся огласки

и ответственности. Их убытки заложены в цены, тарифы продуктов, которые они реализуют потребителям. Визуально определить разрыв трубы под землёй, а также в труднодоступных местах бывает очень трудно. Космические технологии, радиолокационные средства, спектральный анализ позволяют на глубине залегания труб определить не только место разрыва, но и тип вещества, выливаемого в землю»,– пишут авторы исследования.

Никто не отменял и природных катаклизмов – а современные космические технологии, говорят учёные, позволяют заблаговременно (не за минуты, а за 3–20 дней) вычислить сильнейшие (с магнитудой более 7) землетрясения и цунами, выявить источники и причины загрязнения прибрежных акваторий морей и океанов. Однако на практике в нашей стране эти технологии если и применяются, то весьма скромно. А отсутствие заказа на продукты или услуги ведёт к стагнации.

Нельзя, однако, сказать, что совсем ничего не развивается. Так, на орбите идёт плановая работа в российском сегменте МКС. Вот только несколько примеров выполняемых научных экспериментов: «Матрёшка-Р» (исследование динамики радиационной обстановки на трассе полёта и в отсеках МКС и накопления дозы радиации в антропоморфном фантоме, размещённом внутри станции), «Биориск» (исследование влияния факторов космического пространства на состояние систем «микроорганизмы – субстраты» применительно к проблеме экологической безопасности космической техники и планетарного карантина), «Ураган» (экспериментальная отработка наземно-космической системы мониторинга и прогноза развития природных и техногенных катастроф) и др. И в оборонной сфере, и в «мирной жизни» пригодятся результаты таких исследований, как «СЛС» (отработка аппаратуры и демонстрация российской технологии приёма/передачи информации по космической лазерной линии), «Альбедо» (исследование характеристик излучения Земли и отработка использования их в модели системы электропитания РС МКС).

Однако очевидно, что в целом эффективность отечественной космической отрасли зависит не только и не столько от космонавтов и ракетчиков, а от последовательной государственной политики в этой области, о которой остаётся пока только мечтать. Возможно, нет худа без добра и нашумевшая авария «Протона-М» наконец заставит все заинтересованные стороны приступить к совместной разработке такой политики.

Станислав Ковальский