Для армии нет ничего более близкого, чем шпионы… нет дел более секретных, чем шпионские.
Сунь-цзы «Искусство войны»
Был лет пятнадцать назад такой боевик «Под прицелом» («Silent Trigger»). По ходу сюжета герои, готовясь к снайперской операции, обсуждают никому не ведомого Координатора, которого все они до смерти боятся. Потому что, если что-то пойдет не так, Координатор отправит их всех в ту страну, где дичь сама падает в руки охотнику. По ходу дела между мастерами стрельбы на дальние расстояния, крутится ничтожный человечек, охранник недостроенного небоскрёба, где, собственно, и происходит всё действие. И только к концу фильма выясняется, что это и есть
Координатор, который берёт винтовку и отправляется разбираться со своими нерадивыми стрелками. Этакий символ разведки – незаметный, как мышка за веником, и одновременно всемогущий. Но в жизни не всё так просто, как в кино.
Знание – сила
Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами.
Сунь-цзы «Искусство войны»
Разведка (и, шире, государственная безопасность) – самая неблагодарная профессия, в том смысле что оценить эффективность разведчика очень трудно. Разведывательные операции могут быть лекарством, которое хуже болезни. Полки книжных магазинов заполнены мемуарами отставных разведчиков и документальными книгами, в которых как дважды два доказывается, что все успехи советского военно-промышленного комплекса были обеспечены денной и нощной работой технической разведки.
Согласимся. Пусть это будет именно так. Разведчики, а не инженеры и учёные дали СССР атомную бомбу и субмарины с ядерными установками. Но тогда как определить нам цену технологического отставания и утрату навыков технического творчества? Зачем придумывать что-то самостоятельно, если всё это можно заказать разведке? Прочитав эти строки, инженеры и учёные возмутятся и скажут, что все технические чудеса – это дело их рук, а чем там занималась разведка, они и знать не знали. И кто будет прав?
Другой аспект деятельности тайных служб – умение вскрывать тайные планы противника. Уже много десятилетий продолжается спор: как же всё-таки вышло, что, несмотря на всю активность сталинских спецслужб, наступление вермахта 22 июня оказалось, согласно официальной советской и российской версии, «внезапным и вероломным». Версий несколько, но все они как-то не в пользу разведки. «Разведка ничего не знала»,– без комментариев. «Разведка всё знала, но Сталин ей не поверил»? Возможно, но для того, чтобы «не верить», нужны какие-то основания. Тем более что тех, кому Сталин имел основания не доверять, он приказал расстрелять ещё за несколько лет до войны и поставил во главе тайных служб тех, кому он доверял. Возможно, ответом будет тот факт, что руководители советских спецслужб в июне 1941 года никак не были наказаны,– напротив, все они пошли на повышение, получали ответственные посты, пользовались доверием Верховного Главнокомандующего. Генерала Филиппа Голикова, начальника военной разведки, Сталин сделал своим заместителем по кадрам в Народном комиссариате обороны – это ли не свидетельство высшего доверия? Очевидно, вождь имел свои представления о причинах сокрушительных поражений Красной Армии в первые дни войны, но какую роль в этом играла разведка, и какие перед ней стояли истинные задачи, мы можем только догадываться.
Кадры решают всё
Не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов.
Сунь-цзы «Искусство войны»
Если уж мы упомянули о кадрах, то нет сложнее выбора, чем выбор руководителя тайной службы, да ещё в государстве, сплошь состоящем из тайн и загадок. Как подобрать такого человека, который, будучи облечён тайной и бесконтрольной властью сажать людей в тюрьмы в одной половине мира и убивать – в другой, воспользуется этой властью в разумных пределах? Советские спецслужбы преподносятся в качестве образца могущества и эффективности, но как-то так выходило, что лидеры этих спецслужб раз за разом сами оказывались изменниками, агентами вражеских разведок, расхитителями государственного имущества, за что раз за разом советский суд выносил им суровый приговор.
После Сталина руководителей разведки не расстреливали, а только снимали с должностей и лишали званий, но, согласитесь, это свидетельствовало о больших проблемах в тайном королевстве спецслужб. И если руководители разведки и тайной полиции раз за разом оказывались врагами и вредителями, то какие кадры они могли подобрать для своих ведомств?
Контроль над секретными службами – головная боль правителей всех времён и народов. Печальные судьбы римских императоров тому пример. Подносил чашу с ядом или всаживал кинжал в спину владыке Рима, как правило, самый верный, тысячу раз проверенный телохранитель. Что уж говорить о владыках Руси, испокон веку одержимых проблемами личной безопасности?
Не будем вспоминать опыты грозного царя Ивана, но, обратившись ко временам Петра Великого, увидим, что созданные и вымуштрованные им гвардейские части, задуманные именно как личная охрана императора, после смерти Петра, что называется, получили свободу рук и на протяжении последующих ста лет фактически по своему усмотрению решали судьбу трона. И если дочь Петра I Елизавета, посаженная на престол гвардейцами, имела на этот престол формальные права, то спустя двадцать лет гвардия расправилась с внуком Петра, отдав корону Российской империи немецкой принцессе, никаких прав на неё не имевшей, но вошедшей в русскую историю под именем Екатерины Великой. Сын же Екатерины и убитого Петра III, император Павел, жил в укреплённом замке под охраной самых верных гвардейских частей, командование которыми доверил собственному сыну.
И что же? Гвардейцы, поклявшиеся умереть за своего императора, беспрепятственно пропустили во дворец группу заговорщиков, отправивших хозяина земли русской на тот свет. Активным участником заговора был один из лидеров российской тайной полиции, военный губернатор Петербурга граф Пётр Пален. Что уж говорить о несчастном императоре Николае II, оставившем в личном дневнике скорбную запись – сразу же после беседы с доверенными руководителями тайных служб и командующими славной российской армией в марте 1917 года: «Кругом измена, и трусость, и обман!»
С благими намерениями
Не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат.
Сунь-цзы «Искусство войны»
Провалы мастеров тайных дел случаются во все времена и во всех государствах. Иногда деятельность тайных служб, вполне компетентных в своих секретных делах, неожиданно оборачивается сокрушительной катастрофой для государства, которое они призваны защищать. Иллюстрацией к этому тезису могут послужить две истории, которые произошли в СССР и США.
Первая история связана с именем полковника военной разведки Виталия Шлыкова, который не только с успехом добывал ценные разведданные, но и в начале 1980-х годов занимал ключевые посты в так называемом военно-экономическом управлении Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба. Само военно-экономическое управление было создано специальным решением Политбюро ЦК КПСС № 229 в конце 1971 года – прежде всего для оценки военно-экономического потенциала (ВЭП) всех потенциальных противников СССР.
Шлыков установил и смог доказать факт намеренного искажения разведывательных данных руководством ГРУ и Генерального штаба. В частности, советская разведка оценивала мощности американской танковой промышленности в 70 000 машин в год, включая 20 000 лёгких. Это было завышение более чем в 100 раз, то есть на два порядка. При этом утверждалось, что выйти на подобную мощность Соединенные Штаты способны через 6 месяцев. В десятки раз были преувеличены мощности США, других стран НАТО и Японии по производству самолётов, артиллерийских орудий, боеприпасов и т. д.
Происходило это потому, что оценка возможностей «вероятного противника» не выполнялась на базе непредвзятого анализа реальных данных. Информация разведки препарировалась таким образом, чтобы обеспечить решение задач собственных вооружённых сил в области получения новых вооружений. Руководители военно-промышленного комплекса СССР служили своим сиюминутным потребностям и совершенно не думали о том, к чему их деятельность в конечном счёте могла привести. Они настолько увлеклись отстаиванием интересов своих ведомств, что их способность служить более широким интересам страны почти атрофировалась. Результатом стало опасное искажение возможностей и намерений противостоящей стороны. Конечно, ошибочные оценки мобилизационных мощностей противника, выданные ГРУ в начале 1970-х, изначально не были осознанной попыткой предоставления ложной информации. Речь шла скорее о некомпетентности в вопросах военной экономики Запада. Но у советского военного командования и политического руководства не хватило мужества признать собственные ошибки.
Вот что писал об этой ситуации полковник Шлыков: «Когда им были представлены реальные цифры, абсолютно надёжные и неопровержимые доказательства, они отказались их принять, потому что это означало взять на себя ответственность. Я ходил в Госплан, в другие инстанции – практически во все, вплоть до Горбачёва,– никто ничего не хотел менять. Потому что неизбежно надо было признать, что страна допустила гигантскую ошибку. Мне один из руководителей Госплана, и поныне занимающий один из ключевых постов в руководстве страны, сказал: „Вы понимаете, что мы в это вложили десятки миллиардов рублей?! Кто за это ответит? Нет-нет…“».
Однако в начале 1960-х совершенно аналогичная история произошла в США, когда министр обороны Роберт Макнамара потребовал от разведки данные о количестве советских межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Начальник разведки ВВС доложил министру, что в распоряжении СССР имеется от 50 до 200 МБР. Далее шеф Пентагона вызвал руководителей разведки флота, армии, Корпуса морской пехоты и стратегического авиационного командования, которым задал тот же вопрос. По данным сухопутных войск СССР имел 10 МБР, моряки назвали 4, а лётчики – более 200. (Вскоре было точно установлено, что на вооружении Советской армии находились в то время всего 4 МБР и 2 пусковые установки.) Макнамара потребовал у разведчиков объяснений, и в конце концов выяснилось, что разведка представляла не то чтобы совсем лживые данные, но делала на их основе выводы, которые должны были отвечать интересам военного командования. Результатом произошедшего скандала стал ряд кадровых и организационных решений, которые в итоге позволили значительно повысить эффективность работы американской разведки.
Вместо эпилога
Нет больших наград, чем для шпионов.
Сунь-цзы. «Искусство войны»
Николай Лесков в своем «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе» дал замечательную картину того, как даже самые точные данные сведения от шпионов могут не дать результата. И вот почему:
«– Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся.
И с этою верностью Левша перекрестился и помер.
Мартын-Сольский сейчас же поехал, об этом графу Чернышёву доложил, чтобы до государя довести, а граф Чернышёв на него закричал:
– Знай,– говорит,– своё рвотное да слабительное, а не в своё дело не мешайся: в России на это генералы есть.
Государю так и не сказали, и чистка всё продолжалась до самой Крымской кампании. В тогдашнее время как стали ружья заряжать, а пули в них и болтаются, потому что стволы кирпичом расчищены.
Тут Мартын-Сольский Чернышёву о Левше и напомнил, а граф Чернышёв и говорит:
– Пошёл к черту, плезирная трубка, не в своё дело не мешайся, а не то я отопрусь, что никогда от тебя об этом не слыхал,– тебе же и достанется.
Мартын-Сольский подумал: „И вправду отопрётся“,– так и молчал. А доведи они Левшины слова в своё время до государя,– в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был».
Поучительная история...
Андрей Стрелин
