Президент РФ Владимир Путин подписал указ, утвердивший обновленные принципы государственной политики России в сфере ядерного сдерживания. В новой доктрине расширен список военных угроз, при которых допускается применение ядерного оружия, а также отмечается, что использование такого вида вооружений — крайняя мера для защиты суверенитета страны.
Какие особенности новых основ госполитики в области ядерного сдерживания выступают наиболее важными? С чем связана детальная конкретизация ее отдельных положений? Какую связь итоговая версия доктрины имеет с развернувшейся ранее экспертной дискуссией? На эти и другие вопросы в комментарии для НОЗС отвечают научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович и директор Центра военно-экономических исследований ИМВЭС НИУ ВШЭ Прохор Тебин.
В обновленном документе Россия уточняет условия применения ядерного оружия. Новая версия доктрины также расширяет перечень государств и военных альянсов, в отношении которых применяется политика ядерного сдерживания. Например, агрессия со стороны любого неядерного государства при участии или поддержке ядерной державы будет рассматриваться как их совместное нападение на Россию. Помимо этого, ядерный ответ возможен в случае нападения на Белоруссию как участника Союзного государства.
Среди условий для применения ядерного оружия также указаны: использование противником ядерного или другого оружия массового поражения против России, её союзников или российских военных формирований и объектов за пределами страны; получение достоверной информации о массированном запуске средств воздушно-космического нападения, включая стратегическую или тактическую авиацию, крылатые ракеты, беспилотники, гиперзвуковые и другие летательные аппараты, а также пересечение ими государственной границы.
Вдобавок обновленный документ определяет опасности в военной сфере, которые могут перерасти в угрозы для России и для нейтрализации которых осуществляется ядерное сдерживание. Часть из них включает:
- наличие у потенциального противника видов оружия массового поражения, которые могут применить против России;
- наличие у противника и развертывание им средств противоракетной обороны, крылатых и баллистических ракет средней и меньшей дальности, высокоточного неядерного и гиперзвукового оружия, ударных беспилотных аппаратов;
- наращивание потенциальным противником рядом с Россией или территорией ее союзников «группировок сил общего назначения, в составе которых находятся средства доставки ядерного оружия и (или) военной инфраструктуры, обеспечивающей их применение»;
- создание и размещение противником в космосе средств противоракетной обороны и противоспутниковой борьбы, а также ударных систем;
- размещение на территории неядерных государств ядерного оружия и средств его доставки;
- действия потенциального противника, направленные на изоляцию части территории РФ
- действия потенциального противника, направленные на поражение экологически опасных объектов РФ;
«Мне наиболее важным представляется расширение ядерных гарантий нашим белорусским союзникам, формальное снятие негативных гарантий неядерным союзникам наших ядерных противников, а также расширение перечня средств воздушно-космического нападения, применение которых может привести к нашему ядерному ответу. Можно отметить и появление угроз, связанных с блокированием транспортных коммуникаций и с ударами по экологически опасным объектами на нашей территории», – высказался о наиболее важных нововведениях научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович.
Прямое упоминание Белоруссии в качестве союзника России и объекта защиты со стороны Москвы – одно из новшеств обновленной ядерной доктрины. Другой особенностью обновленного документа стала детализация категории «потенциального противника», под которым понимаются «отдельные государства и военные коалиции (блоки, союзы), рассматривающие Российскую Федерацию в качестве потенциального противника и обладающие ядерным и (или) другими видами оружия массового поражения либо значительным боевым потенциалом сил общего назначения».
Директор Центра военно-экономических исследований ИМВЭС НИУ ВШЭ Прохор Тебин выделяет три причины более подробного описания этой категории: «Во-первых, это отражение установок документов стратегического планирования США, НАТО, ЕС, которые носят явно недружественный характер. Во-вторых, это сигнал странам, которые решат косвенно содействовать агрессии против России, рассчитывая остаться в стороне от ответных мер. В-третьих, это дополнительный сигнал как Украине, так и неядерным странам-членам НАТО».
Теория ядерного сдерживания обладает множеством особенностей, которые значительно осложняют реальное использование этого инструмента политики безопасности. Так, более четкая формулировка порогов эскалации, на первый взгляд выступающая фактором, способным внести стабильность в отношения сторон, может привести к проблемам в сфере конвенциональных вооружений. Это связано с тем, что чем более точны формулировки порога ядерной эскалации — тем больше шанс того, что противник будет активнее действовать в пространстве ниже этого порога. Несмотря на это, эксперты отмечают, что новая версия способствует уменьшению эскалации.
«Это классическая дилемма стабильности-нестабильности, которая и так сейчас проявляется весьма наглядно. Весьма умеренное снижение ядерного порога [закрепленное в обновленной ядерной доктрине - НОЗС] направлено на укрепление самого ядерного порога, снижение эскалационных действий со стороны Запада и укрепление сдерживания без излишней эскалации с нашей стороны», – считает Прохор Тебин.
Дмитрий Стефанович, в свою очередь, также отмечает, что парадокс «стабильности-нестабильности» — классическая проблема ядерного сдерживания. По его мнению, она представляет собой «…ситуацию, в которой страны, понимая контрпродуктивность и катастрофичность прямой конфронтации, активно ищут возможность «пинать друг друга под столом». Вместе с тем текущая задача, стоящая перед Россией — не допустить начала «танцев» уже непосредственно на столе, что, в целом, удается, но требует постоянных усилий, в том числе и в сфере декларативной ядерной политики».
Активная дискуссия о будущем ядерной доктрины РФ длительное время велась в экспертном сообществе. Почетный председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов предлагал снизить порог применения ядерного оружия, чтобы усилить сдерживающий фактор. По его мнению, готовность России к ограниченному использованию ядерного оружия могла бы охладить агрессивные амбиции выступающих против нее государств и предотвратить крупномасштабную войну. Иной позиции придерживался руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов. Согласно ему, ядерное оружие не может быть использовано для решения современных конфликтов, так как любое его применение приведет к неконтролируемой эскалации.
«Эта дискуссия, как мне кажется, порой велась не в самой продуктивной форме, и страх перед ядерной войной в какой-то мере мог пропасть как раз из-за регулярных излишне смелых заявлений, не подкрепленных реальными действиями. В этом смысле новый документ скорее представляет собой своего рода возвращение к норме, то есть демонстрацию выверенного, ответственного подхода, опирающегося на абсолютно реальные сценарии и реальный потенциал ядерного возмездия», – комментирует ход и итоги экспертной дискуссии Дмитрий Стефанович.
По мнению Прохора Тебина, утверждение новой версии ядерной доктрины «сейчас и в таком виде» – это деэскалационный шаг со стороны России. Он, с одной стороны, подтверждает актуализацию ядерной доктрины с учётом новых угроз и вызовов, закрепляет озвученные Президентом нововведения, а, с другой стороны, не выступает дополнительным повышением ставок в ходе опосредованного конфликта с западными странами.
«Итоговый документ вышел достаточно мягким, особенно с учётом текущей обстановки. Ключевые его положения были озвучены Президентом в ходе совещания в сентябре этого года. Дополнения, которые мы увидели в итоговом документе не носят радикального характера, а направлены на уточнение отдельных специфических, но важных вопросов», – считает Прохор Тебин.
Эксперт, однако, привлекает внимание к тому, что открытая ядерная доктрина сама по себе — это лишь один из инструментов государства. «Восприятие наших возможностей и намерений противником формируется на основе гораздо более широкого перечня потенциалов и действий», – подчеркивает Прохор Тебин.
Источники — Коммерсантъ, Основы госполитики РФ в области ядерного сдерживания
