Новый оборонный заказ. Стратегии
Новый оборонный заказ. Стратегии
РУС |  ENG
Новый оборонный заказ. Стратегии

Российская промышленность: от ВПК до ВТО

Федеральное правительство в последние дни июля 2013 года утвердило план развития авиационной промышленности на 2013–2015 годы – в рамках гос­программы «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы». Согласно правительственному плану, до 2015 года отечественные авиастроители должны изготовить, в том числе, 4 лётных образца среднемагистрального самолёта МС-21-300, собрать опытный образец вертолёта Ми-38, провести лётные сертификационные испытания вертолёта Ка-62 и организовать сертификацию модификации самолёта Бе-200 по европейским нормативам.

Как сообщает агентство РИА Новости, новая госпрограмма включает такие пункты, как самолёто- и вертолётостроение, авиационное двигателестроение, агрегатостроение и приборостроение, малая авиация, авиационная наука и технологии. Предполагается, что суммарный объём её финансирования до 2025 года составит 1705,5 млрд рублей, из которых на федеральный бюджет придётся 1207,7 млрд рублей и на внебюджетные источники – 497,8 млрд рублей.

Задачи поставлены, безусловно, амбициозные. Однако не стоит надеяться, что с ними справятся несколько отдельных, «избранных», профинансированных свыше заводов и конструкторских бюро на общем вытоптанном ландшафте. Необходимо возрождение всей оте­чественной промышленности, по всему её спектру – причём в условиях жесточайшей конкуренции.

Увы, последние двадцать благоприятных для развития промышленности лет (включая «тучное» десятилетие опережающего роста мировых цен на нефть и газ) оказались потраченными впустую. Теперь же, вдобавок ко всем прочим напастям в виде угнетающей налоговой политики и «несовершенного» (и это ещё мягко сказано) законодательства, Россия вступила в ВТО.

Да, в последние годы у нас открылось довольно много новых производств: автомобильные, машиностроительные, заводы по изготовлению стройматериалов и сборке бытовых приборов. Стороннему наблюдателю, особенно привыкшему в советское время к тому, что товары народного потребления (да и гражданская тематика вообще) всегда были «на вторых ролях», всё это должно говорить о том, что отечественная промышленность находится чуть ли не на подъёме.

Ту же картину мы видим и в бравурно-победных, но, к сожалению, крайне поверхностных телерепортажах. Достаточно вспомнить, что, рассказывая о возможностях новых автоматизированных производственных линий, руководители предприятий всегда отмечают: установлено самое современное – но при этом импортное – оборудование. Между тем любой, кто хотя бы немного знаком с экономикой промышленности, знает: именно станкостроение, или, как говорили раньше, производство средств производства всегда остается фундаментом, базисом для всех других её отраслей.

Да, сейчас всем нам стало известно, что знаменитая советская промышленность, в том числе военная, дотировалась государством за счёт экспорта (продажи за валюту) всё тех же нефти и газа. Однако СССР действительно был мировым лидером по производству и потреблению металлорежущего оборудования. Современная же Россия практически перестала производить качественные станки. А те немногие предприятия, которые ухитрились выжить, мягко говоря, не процветают. Причём стоит отметить: большинство станкостроительных гигантов обанкротились и окончательно закрылись вовсе не в «лихие девяностые», а во вполне себе «стабильные нулевые». К примеру, петербургский завод имени Свердлова (известнейший не только в Советском Союзе, но и далеко за его пределами бренд, как сказали бы сегодня) закрылся в 2004 году.

Безусловно, советская система плановой экономики, что называется, пожрала сама себя. Казавшаяся прочной и незыблемой система хозяйственных связей, инфраструктура производства оборудования, начиная от литья и заканчивая наладкой станков, рассыпалась как карточный домик. Нефть к концу 1980-х годов изрядно подешевела, господдержка постепенно пошла на нет. А после обрушения всей советской системы в 1991–1992 годах станкостроительные предприятия вообще потеряли заказы. Инфраструктура, которая обеспечивала производство, оказалась нерентабельной, и большинство тогдашних руководителей решили попросту отказаться от неё. Конечно, не стоит обвинять их во всех грехах: тогда нужно было хотя бы обеспечить социальную составляющую, выплачивать заработную плату и сохранить, хотя бы частично, производственную базу. И именно тогда государство вообще отказалось поддерживать промышленность, объявив, что всё отрегулирует «невидимая рука рынка». В результате практически полностью была свернута разработка новых проектов, предприятия постепенно деградировали.

Теперь же отрасль пришла к такому состоянию, из которого ей самостоятельно не подняться. То, что она и сегодня может производить некоторую номенклатуру станочного оборудования, на самом деле достижением не является. Ведь с точки зрения технических параметров и автоматизации – того, что и делает оборудование современным,– не только Япония, США и Германия, но даже Южная Корея и Китай ушли далеко вперёд. В настоящее время практически никто новых станков в России не делает, большинство профильных предприятий занимаются модернизацией старого советского оборудования. Производителей нового оборудования без преувеличения можно пересчитать по пальцам одной руки.

По мнению международных экономических экспертов, мы отстали от иностранных конкурентов уже на 20–30 лет. И если правительство собирается не «распилить бюджет», а действительно возродить военно-промышленный комплекс, способный производить конкурентоспособную и, что ещё важнее, боеспособную продукцию, то параллельно с финансированием авиастроительных и кораблестроительных предприятий ему необходимо поднимать и другие отрасли.

Что говорить, по оценке специалистов отраслевой ассоциации «Станкоинструмент», весь объём производства отечественного ста­ночного металлорежущего оборудования составляет 4,5–5 млрд рублей. Это выглядит мизерным даже на фоне нужд российского рынка, потребность которого превышает 50 млрд рублей в год. А ведь именно благодаря госпрограммам модернизации военно-промышленного комплекса в ближайшие 2 года ожидается дополнительное увеличение спроса, по экспертным оценкам, чуть ли не в 2–3 раза. К этому необходимо добавить предстоящее и, хочется надеяться, неизбежное обновление парка станочного оборудования и в других отраслях. Ведь многие предприятия до сих пор работают на том оборудовании, которое у них осталось ещё с советских времён и уже выработало свой ресурс физически, а также морально устарело. И если отечественные производители не смогут удовлетворить этот спрос, останется только импортировать станки.

Есть и другие проблемы, не менее серьёзные, хотя решить их можно было бы без особых финансовых затрат – исключительно пресловутым «административным ресурсом». Так, после отмены советских ГОСТов – а произошло это ещё в начале «нулевых» годов – правительство предложило промышленникам принять участие в разработке новых стандартов. Но, видно, не было необходимой политической воли – и в результате до сих пор российские предприятия используют старые советские стандарты либо технические условия, разработанные самостоятельно. То есть работают по внутренним правилам и нормативам, что не добавляет конкурентоспособности их продукции.

Конечно, в 2002 году был принят федеральный закон № 184 «О техническом регулировании», согласно которому предприятия добровольно вводят у себя стандартизацию и систему менеджмента качества. Но в целом процесс пущен на самотёк: институтов, которые занимались бы подготовкой и реализацией этих стандартов, в современной России попросту нет.

Всё это прекрасно демонстрирует отношение российских властей к отечественной промышленности. Да что говорить, когда страна готовилась к вступлению в ВТО, Минпромторг и Минэкономразвития не только не советовались с российскими промышленниками, но и вообще предпочли не раскрывать им условия вступления: основные документы (вокруг которых и шли переговоры) фактически держались от них в секрете. Таким образом, федеральное правительство, которое на словах постоянно заботится о ВПК, взяло на себя (и возложило на других) обязательства перед другими государствами – членами ВТО, однако не перед собственной отечественной промышленностью.

Российские власти со своими вообще не церемонятся. Чего стоит только введение уголовной ответственности промышленников за срыв гособоронзаказа. С одной стороны, это понятно: чиновники и военные устали от того, что некоторые заводы затягивают сдачу продукции, пытаясь таким образом повысить её цену. С другой стороны, расценки на продукцию в рамках гособоронзаказа действительно разительно отличаются от стоимости аналогичной продукции, направляемой, к примеру, на экспорт.

Но ведь действительно могут быть ситуации, когда затраты на производство растут по ходу дела и соответственно увеличивается себестоимость. А порой бывают и форс-мажорные обстоятельства: скажем, фирму – поставщика комплектующих захватили рейдеры, а без этих блоков конечную продукцию не создать. Учитывая же особенности работы российских «органов» и судопроизводства, можно действительно опасаться, что санкции для руководителей «проштрафившихся» заводов будут серьёзнее, чем, скажем, для проворовавшихся чиновников высокого ранга – из того же Мин­обороны.

Вот в каких условиях отрасль подходит к своему предстоящему реформированию. Впрочем, реформа на то и реформа, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Остаётся лишь надеяться, что меры будут приняты в целом адекватные и финансовый пряник реформаторы будут использовать чаще, чем силовой кнут.

Борис Новиков