Текст Олеся Загорская
В августе Москва вновь встречала делегатов Конференции по международной безопасности, которая проходила одновременно с МВТФ «Армия 2023». С представителями дружественных стран обсуждали актуальные вызовы и угрозы, называли причины их возникновения и намечали пути преодоления. Нельзя сказать, что повестка XI конференции принципиально отличалась от юбилейной, проведенной годом ранее. Однако некоторые выступления все же заиграли новыми красками.
Во второй раз Московская конференция прошла одновременно с военно-техническим форумом «Армия». Организаторы уверены, что это обеспечило высокий представительский уровень – в мероприятии приняли участие 26 министров обороны и 16 заместителей глав военных ведомств и начальников генштабов. Всего конференция собрала более 800 участников из 76 стран, это чуть больше, чем на юбилейной встрече с 700 гостями из 70 стран. Однако X конференция отметилась более широким участием официальных делегаций высокого уровня – тогда министры возглавляли 35 делегаций, на уровне замминистра или начальника генштаба были представлены 12 стран.
Новинкой стала встреча экспертного дискуссионного клуба «Единый мир – общая безопасность» – она проходила параллельно с пленарными заседаниями. По сообщению Министерства обороны, на форум прибыли 85 иностранных неправительственных экспертов из 42 стран, в том числе западных. Сколько из них приняли участие в заседании и каким был уровень дискуссии, неизвестно, однако в текущей международной обстановке крайне важен сам факт встречи epistemic community. Не менее важно, чтобы резюме по итогам этой встречи было «доведено» до лиц, принимающих решения, – в том числе тех, кто участвовал в пленарных заседаниях MCIS-2023.
Точки зрения
Тон конференции был задан приветственными выступлениями российских официальных лиц, по сути, повторившими то, о чем уже говорилось в прошлом году. Так, речь шла о деструктивной политике США по разжиганию конфликтов в разных регионах мира, неоколониальной политике стран Запада, а также необратимом наступлении многополярного мироустройства и роли России – «локомотива в продвижении интересов большинства независимых государств».
Вместе с тем, из уст министра обороны Беларуси Виктора Хренина прозвучал призыв «проанализировать ситуацию с нетривиальной, отличающейся от оценок большинства экспертов, точки зрения». По словам Хренина, представители страны сами «никогда не придерживались мейнстрима и стандартных выводов», донося свои взгляды на происходящие в мире процессы. Чего, впрочем, не скажешь о выступлениях на Московской конференции, гармонично влившихся в общее русло. Так, сам министр заявил, что страны «золотого миллиарда» попытались воспользоваться либеральной идеей, «чтобы обеспечить свою гегемонию в модели однополярного мира», что расширение НАТО «также является своеобразной колонизацией новых территорий», а «большинство подконтрольных Вашингтону глав государств и правительств ведут себя подобно средневековым работорговцам».
Впрочем, на призыв главы белорусского министерства обороны аудитория откликнулась, и оригинальные идеи прозвучали. Например, было предложено отказаться от именования региона «Ближний Восток» в пользу «Западной Азии». Экс-глава МИД Австрии Карин Кнайсль, ныне возглавляющая центр G.O.R.K.I. СПбГУ, объяснила такую необходимость происхождением термина: «Почему мы вообще используем такой термин? Наверно, некоторые из вас помнят, что термин “Ближний Восток” был внедрен Лондоном, это британский взгляд на регион <…> Вообще, говоря современным лингвистическим языком, это Западная Азия <…> Думаю, что нам нужно отказываться от этого британского концепта» [Цитаты здесь и далее – как переведено – НОЗС].
Размещая тактическое ядерное оружие на белорусской территории, мы адекватно реагируем на ускоренную милитаризацию Восточной Европы и рост военной активности США и НАТО. Вместе с тем это не отменяет мирные инициативы, выдвигаемые белорусской стороной в интересах перезапуска диалога по вопросам европейской и глобальной безопасности на равных условиях во благо всей планеты – нашего общего дома.
Александр Лукашенко, президент Беларуси
Оригинальностью формулировок отличился и директор СВР Сергей Нарышкин. Его высказывания про то, что людей «западники стремятся подменить трансгендерами, биомеханоидами и искусственным интеллектом» и что здоровому во всех смыслах человеку страшно приезжать в Европу, потому что «такое количество разного рода извращений там расплодилось», с различными комментариями разошлись в СМИ. Европейцам также припомнили слова главы дипломатии ЕС Жозефа Борреля, сравнившего Европу с цветущим садом, а остальной мир – с джунглями. Судя по всему, на MCIS-2023 европейскому саду противопоставили не джунгли, и даже не «ровный американский газон», а «цветущую сложность» мира.
Участники встречи подчеркнули «рост национального самосознания» и «укрепление региональной интеграции». Виктор Хренин назвал это «переходом от глобализации к протекционизму национальных интересов», а первый замминистра обороны Пакистана Хамуд Уз Заман Хан – «сталкивающимися волнами глобализации и национализма». В связи с этим много говорили о возрастающей роли региональных объединений – в Африке, АТР и Латинской Америке. А глава российского МИД даже увидел перспективы сопряжения таких региональных форматов, включая ОДКБ, ЕАЭС, СНГ, ШОС, АСЕАН, ССАГПЗ, для формирования «Большого Евразийского партнерства» «без вмешательства нерегиональных держав».
Как заметил Хамуд Аз Заман Хан, «только такие альянсы, как ООН, представляющие все государства, продолжают оставаться главным центром глобальной инклюзивности в сочетании с нейтральностью» в качестве платформы для решения проблем. Вновь говорили о необходимости реформирования ООН, которая «должна отражать современные геополитические реалии». И если для Индии это означает прежде всего реформирование и расширение Совета Безопасности – и включение страны в его состав в качестве постоянного члена, то для других речь шла о пресечении попыток Запада по «приватизации секретариатов международных организаций» и о стремлении к применению принципов Устава ООН «во всей их полноте».
Красной нитью по выступлениям прошла тема транспарентности и доверия. «Очень важная проблема – отсутствие взаимного доверия, прежде всего нужно решать эту проблему», поскольку конфликты возникают из-за взаимной неуверенности в намерениях, заявил советник по вопросам безопасности премьер-министра Бангладеш Тарик Ахмед Сиддик. Министр обороны и по делам ветеранов Уганды Винсент Ссемпиджа отметил, что военное сотрудничество сегодня становится «средством восстановления политического доверия и прозрачности между странами-партнерами», но посетовал, что «этой практике в истории уделялось мало внимания, особенно с точки зрения научного прогресса», поскольку «научное сообщество, как правило, больше занято традиционной дипломатией».
Особое значение, по общему мнению выступавших, оборонная дипломатия обретает в связи с ростом нетрадиционных угроз безопасности и все более широким привлечением вооруженных сил к решению нетрадиционных задач – борьбе с пиратством и пандемией, последствиями стихийных бедствий и антропогенных катастроф, гуманитарных кризисов. Эти угрозы носят наднациональный характер, и потому совместное участие в их преодолении по линии оборонных ведомств может дополнить традиционные дипломатические каналы.
По словам министра национальной обороны и по делам ветеранов Бурунди Алена Триберта Мутабази, в стремлении к безопасному миру у стран могут сохраняться противоречия относительно того, как его достичь. Мутабази подчеркнул роль различных форм взаимодействия и диалога между оборонными институтами, позволяющих «сгладить ситуацию для создания более-менее общего подхода к вопросам международной безопасности». Но такое взаимодействие и такой диалог должны вестись на равных. «В таком случае можно ожидать установления реальной безопасности, обеспечение которой возможно при меньших расходах. …можно будет надеяться на сокращение военных расходов для сотрудничества ради прогресса и развития», – считает первый заместитель начальника Генштаба ВС Ирана Азиз Насирзаде. Мысль – куда уж нетривиальнее, особенно на фоне всеобщего рекордного роста расходов на оборону.
Безопасный Восток?
Ситуация с безопасностью на Ближнем Востоке за последний год развивалась, скорее, в позитивном ключе. Главными стабилизирующими факторами стали возвращение Сирии в Лигу арабских государств (решение было принято советом глав МИД арабских стран в мае) и возобновление дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном, достигнутое при посредничестве Пекина. Этот дипломатический успех подтверждает подход Китая, который, по словам министра обороны Ли Шанфу, «активно содействует переговорам и перемирию, способствует формированию большего международного консенсуса».
По словам Шойгу, последствия восстановления членства Сирии в ЛАГ «носят стратегический характер», а нормализация саудовско-иранских отношений способствует созданию в регионе «независимой системы безопасности». Приветствовал сближение Тегерана и Эр-Рияда и представитель минобороны Пакистана. Он отметил, что это «способно изменить региональную динамику», но предупредил, что «нельзя исключать, что в результате этого экстремистские элементы переместятся с Ближнего Востока в другие зоны конфликтов, что создаст угрозы безопасности в регионе и за его пределами».
Несмотря на эти изменения, в регионе сохраняется достаточно высокий уровень напряженности. Верховный главнокомандующий ВС и министр обороны Сирии Али Бен Махмуд Аббас считает, что «западные страны нацелены на то, чтобы продолжать владение и грабеж природных богатств стран Ближнего Востока, попирая таким образом свободу и независимость стран региона». Главными инструментами политики США и их союзников он называет цветные революции, экономическую блокаду и поддержку незаконных вооруженных формирований. «Те вызовы, с которыми мы встречаемся, приводят к тому, что в окружающих странах и нашей стране нарастает напряженность, продолжается незаконный экспорт наркотиков, вооружений, нарастание конфликтов внутри государства, загрязнение окружающей среды и рост других видов угроз». Главной целью Аббас видит создание условий для позитивного развития страны, чтобы защитить «национальные интересы, которые не противоречат коренным интересам соседних государств» и соответствуют «чаяниям народа».
Алжир верит, что настало время для международного сообществ озаботиться проблемой сохранения всеобщего мира путем серьезного изучения причин конфликтов, питающих нестабильность в регионах мира и в целом на земле. Этого невозможно добиться кроме как через полное соблюдение международного законодательства, а также через безусловное соблюдение суверенитета.
Саид Шенегриха, начальник штаба Национальной народной армии Алжира
С дестабилизирующей ролью США соглашается и заместитель начальника генерального штаба Ирана Азиз Насирзаде, добавляя, что Вашингтон проводит «преступную политику», которая заключается в «создании агрессивных центров в различных регионах мира». В числе инструментов политики США он отмечает пропаганду «западного взгляда и идеологии», а также ведение «когнитивной и перцептивной войны» в целях «атаки культуры и национальных убеждений людей» и «разрушения их изнутри». Насирзаде видит альтернативу американской пропаганде в новом дискурсе, предложенном Исламской революцией, который заключается во вхождении «диалога, религиозности и духовности в сферу политики безопасности».
По сравнению с конференцией прошлого года, обращает на себя внимание рост интереса к проблеме Палестины. Если в 2022 году о ней вскользь упоминали представители Сирии и Ирана, то в 2023 году она звучала и в выступлениях от Алжира и Пакистана. И если Аббас и Насирзаде говорят о проблеме «оккупации» этих территорий преимущественно в контексте обличения США как «главного организатора этого чудовищного процесса» и требуют ее прекратить, то риторика Хамуд Уз Заман Хана и начальника штаба Национальной народной армии Алжира Саида Шанегрихи несколько отличается. Так, Шанегриха называет палестинскую проблему «постоянным предметом озабоченности и беспокойства мирового сообщества» из-за «воспрепятствования политическим инициативам» по сохранению прав палестинского народа на самоопределение и созданию двух государств. А Хан уверен, что «прочный мир на Ближнем Востоке невозможен без решения палестинской проблемы на основе международного права и резолюций ООН».
Голос Африки
Голос Африки должен быть услышан – об этом говорят и в странах континента, и за его пределами. «Африку абсолютно не слышно по основным глобальным проблемам, иностранные державы продолжают диктовать, как ей решать африканские проблемы», – с сожалением констатировал министр обороны и по делам ветеранов Мали Садио Камара.
На MCIS-2023 голос Африки услышали, несмотря на то, что по сравнению с прошлогодней встречей он звучал тише. Судан, Конго, Эфиопия и ЮАР, принимавшие тогда участие в пленарном заседании, в этом году в нем не участвовали – по крайней мере, в формате выступления с докладом. Это может быть связано с тем, что в июле в Петербурге проходил саммит «Россия-Африка», где со странами континента обсуждался широкий спектр вопросов, в том числе в сфере обороны и безопасности, и потому необходимости повторяться на Московской конференции уже не было. Возможно, есть и другие причины.
Одной из главных проблем Африки признан терроризм. По словам Саида Шанегрихи, на африканский континент, ставший «первым международным фронтом борьбы с терроризмом», приходится больше половины всех жертв террора. Как добавил министр-делегат по вопросам обороны при Администрации президента Камеруна Джозеф Бети Ассомо, помимо того, что терроризм приводит к человеческим жертвам, он «подвергает огромной нагрузке» «экономическую ткань» государств, что лишает правительства возможности вкладывать средства в развитие стран и выступает одной из главных причин эмиграции африканской молодежи и «восстаний молодых людей». Действие террористических, транснациональных преступных и сепаратистских группировок приводит к гражданским войнам, распространению и незаконному обороту оружия, росту организованной преступности и торговле людьми. «Поэтому мы вполне логично можем радоваться тому затишью, которое постепенно устанавливается в Сахаро-Сахельской зоне благодаря сотрудничеству с Россией», – признается заместитель министра обороны Гвинеи Давид Хаба.
О российской помощи африканским союзникам в борьбе с терроризмом говорил и Сергей Шойгу, назвав ее «базовым элементом сотрудничества» и первостепенной задачей министерства обороны, «несмотря на сложную обстановку в Европе». А Сергей Лавров призвал ООН, «которая в последнее время как-то “затихла” на этом направлении», проявить инициативу и активизировать усилия в сфере контртеррора.
Но и сами африканские страны находят решения своих проблем. Так, борьбой с терроризмом и организованной преступностью занят Оперативный комитет начальников штабов Алжира, Нигера, Мали и Мавритании, террористической организации Боко Хорам совместно противодействуют Камерун, Нигерия, Нигер, Чад и Бенин, ведется работа в рамках региональных организаций и двустороннего сотрудничества силовых и военных ведомств стран. Для консолидации усилий президент Алжира предложил в рамках Организации африканского единства (она же Африканский союз) разработать дорожную карту по борьбе с терроризмом и учредить для этих целей африканский фонд. А ЭКОВАС и Африканский союз выступили с инициативой создать региональные и субрегиональные военные институты, действующие на постоянной основе.
Разумеется, такая работа требует материальных, финансовых и человеческих ресурсов, которых у африканских стран явно недостает. Джозеф Бети Ассомо предложил диверсифицировать «стратегические партнерства в области обороны и безопасности как со своими соседями, так и с географически удаленными друзьями», а Давид Хаба пригласил «все дружественные страны и других международных партнеров» вкладывать больше в поддержку таких инициатив. Садио Камара предостерег от чрезмерной зависимости от внешних средств – чтобы не приходилось «подчиняться тем, кто платит», как это до сих пор бывает в ряде государств, что приводит к разочарованию народа и внутренней нестабильности. Винсент Ссемпиджа предположил, что таких последствий можно избежать, если не увязывать военное сотрудничество с «другими ценностями» и «другими глобальными проблемами». Камара добавил, что строить автономию стоит «с более надежными и более искренними партнерами, чьи интересы прозрачны и четко выражены в рамках взаимовыгодных отношений». На конференции в качестве такого партнера называли Россию.
Представители Алжира и Мали предостерегли мировую общественность от внешнего военного вмешательства в события в Нигере, поскольку «угроза коллективной агрессии» может усугубить нынешний кризис и угрожать безопасности всего региона. Важным видится обратить внимание на программы переходного периода и восстановления конституционного строя – с учетом интересов всех заинтересованных сторон. О переходных процессах в своих странах рассказали Садио Камара и Давид Хаба. В Мали 97% голосов принята новая конституция, и через несколько месяцев должны состояться выборы, «которые положат конец переходному периоду», а Гвинея приступила к выполнению 24-месячного графика возвращения к конституционному порядку, согласованному с ЭКОВАС.
«Прежде всего, мы должны признать наши внутренние проблемы управления. Молодые африканцы чувствуют себя маргиналами из-за того, что лидеры не похожи на них, не живут как они, не понимают их проблем и чаяний. Проводимая государственная политика не соответствует потребностям людей, а элиты все больше расходятся с теми, кого они должны представлять», – признает министр обороны Мали. Он призвал «грамотно и доходчиво диагностировать причины провала нынешних стратегий» и выработать «подлинную согласованную африканскую политику, основанную на реалиях и потребностях африканских народов».
Садио Камара резюмировал: «Обращаюсь к гордой и воинственной молодежи Африки, готовой противостоять несправедливому господству. Именно молодые африканцы должны стоять на защите своих интересов и своей чести, никто другой этого не сделает. Это ответственность поколения». А чья же еще.
Век АТР
Министр обороны Вьетнама Фан Ван Зянг заявил, что, по некоторым оценкам, «XXI век – век АТР, который становится центром стратегической конкуренции сверхдержав». На регион приходится почти 2/3 населения планеты, ВВП стран АТР составляет 57% мирового, а это «богатые человеческие ресурсы, большой рынок, высокие потребности в инвестициях и развитии» и крупные экономики, которые быстро растут. Верховный главнокомандующий ВС Мьянмы Мин Аунг Хлаинг рассказал, что в мировой торговле на АТР приходится 59% грузов выгрузки товаров и 40% грузов загрузки, 20 из 30 крупнейших контейнерных портов мира также расположены в АТР – на их долю приходится 56% мировых контейнерных перевозок.
Эти обстоятельства приковывают интерес к региону и повышают активность в нем. По словам Фан Ван Зянга, это не только предоставляет возможности для сотрудничества и развития, «но и влечет геополитическую конкуренцию и трения стратегических интересов, потенциальные риски, конфронтации и конфликты в регионе». Мин Аунг Хлаинг отмечает «серьезные сдвиги в балансе сил» и «усилия по борьбе за господство в секторе безопасности», в которой участвуют как региональные, так и внерегиональные игроки – США, Китай, Россия, Япония, Индия, Австралия, Южная Корея, страны ЕС. В связи с этим большим вызовом представляется найти «правильный практический баланс» между ними.
Сегодня ни одно государство не может позволить себе закрыться или оставаться изолированным от того, что происходит в других частях света. В эпоху глобальных цепочек поставок сложности человеческих взаимосвязей и стремительного развития коммуникационных технологий нельзя не подчеркнуть актуальность многополярного мира, в котором нет одной доминирующей силы, а есть несколько центров.
Раджнатх Сингх, министр обороны Индии
Интерес к АТР отражает и рост числа участников региональных организаций. «Сейчас к этим организациям добавляется знак плюс, потому что идет постоянное расширение, присоединяются страны, которые изначально не входят в ту или иную ассоциацию по географическому признаку», – объясняет Тарик Ахмед Сиддик. Впрочем, оценивается такое расширение неоднозначно. С одной стороны, это способствует обмену информацией, опытом и лучшими практиками, с другой – создает дополнительные точки напряжения. Заместитель министра обороны Лаоса Тянтхонг Сонтаата привел в пример механизм совещания министров обороны стран-членов АСЕАН с партнерами по диалогу – СМОА+, членами которого являются в том числе Россия, США и Китай. Это эффективный инструмент для поддержания контактов и наращивания возможностей через совместную деятельность семи рабочих групп, но прогресс «достигается нелегко, так как страны СМОА+ отличаются разнообразием».
Россия не особенно приветствует такую открытость организации и видит в участии западных стран попытки разрушить действующие механизмы сотрудничества в АТР. «Вместо действительно важных вопросов, будь то военная медицина или гуманитарное разминирование, акценты смещаются на гендерные вопросы, климатические изменения и “синюю” экономику», – фиксирует Сергей Шойгу. «Вашингтон и европейские столицы активизируют продвижение … так называемой зеленой повестки, на самом деле имея в виду затормозить индустриализацию незападных государств», – поддерживает Сергей Нарышкин.
Сами же страны АТР конкуренцию приветствуют, потому что здоровая конкуренция способствует развитию. «Но конкуренция не должна приводить к конфликтам. Разногласия не должны превращаться в споры и ссоры», – предупреждает министр обороны Индии Раджнатх Сингх.
Фактором, влияющим на стабильность в регионе, считают военно-политическую активность США. Индо-Тихоокеанская стратегия вкупе с выстраиванием союзов «по образу НАТО» с привлечением ресурсов Альянса не только вносят раздор в отношения стран региона, но и вызывают раздражение ряда внешних игроков. QUAD, AUKUS и другие многосторонние объединения с участием государств АТР воспринимаются как антироссийские и антикитайские проекты, а необходимость «выбирать сторону» ставит под угрозу единство стран АСЕАН и влияет на их сотрудничество. Учитывая роль АСЕАН в АТР, нарушение ее единства видится губительным для региона. «Ключевой принцип сохранения единства внутри АСЕАН – отстаивание ее центральной роли в региональной архитектуре безопасности», – считает Тянтхонг Сонтаат. «Единство АСЕАН – это мир в АТР», – подчеркнул Мин Аунг Хлаинг. Этим сказано многое.
Впрочем, регион и без этого спокойным не назовешь. Пять из девяти ядерных государств мира – Россия, Китай, Индия, Пакистан, КНДР – находятся здесь. Представители Пакистана и КНДР открыто говорят, что АТР – единственный регион, где высока вероятность развязывания ядерной войны. Хан Хамуд Уз Заман считает, что «проблема незаконной оккупации Индией штатов Джамму и Кашмир не только продолжает оставаться самым серьезным препятствием на пути к прочному миру в Южной Азии, но и является единственным потенциальным ядерным очагом в мире». А министр Народных ВС КНДР Кан Сун Нам уверен, что «ядерная война на Корейском полуострове стала не вопросом того, будет ли она, а вопросом того, кто и когда ее начнет». Он видит в эскалации роль США с их «манией ядерной войны». Заметим, что обращение корейского министра было зачитано на английском языке – если это не случайность, в таком посыле легко читается адресат.
Помимо индо-пакистанских территориальных споров, яблоком раздора остается проблема вокруг Тайваня и Южно-Китайского моря. Хотя для Китая статус этих территорий однозначен. «Тайваньский вопрос – в чистом виде внутреннее дело Китая. Тут недопустимо вмешательство каких-либо внешних сил. Воссоединение Китая является неудержимой исторической тенденцией, а попытка использовать тайваньский вопрос для сдерживания Китая обречена на провал», – предупредил Ли Шанфу. Что касается Южно-Китайского моря, страны региона надеются на урегулирование спора «на основе уважения независимости и суверенитета, интересов стран, соблюдения норм международного права». Фан Ван Зянг добавил, что Вьетнам рассчитывает на создание «более эффективного юридически обязывающего кодекса поведения стран в Южно-Китайском море».
Остается актуальной угроза, исходящая от Афганистана. Ее влияние в большей степени ощущает на себе Пакистан, где проживает более 4,5 млн афганских беженцев, что составляет самый большой показатель в мире. Заместитель министра обороны Пакистана призвал международное сообщество к взаимодействию с Афганистаном и поощрению выполнения Кабулом взятых на себя обязательств.
Среди прочих вызовов и угроз, отмеченных участниками конференции, – обеспечение морской и энергетической безопасности, терроризм, инфляция, изменение климата. Отдельно отмечен «технологический взрыв», «переломный момент технологических инноваций», ведущий к новой парадигме конфликтов и войн, меняющий роль и способы применения сил и потенциально влекущий гонку вооружений.
Как угроза воспринимается и принципиальная позиция Пхеньяна, который «единственным способом предотвратить начало войны на Корейском полуострове» видит «обладание мощными средствами военного сдерживания», а выдвигаемые США предложения расценивает исключительно как «уловку для ухода от угрозы своей безопасности», поскольку радиус стратегических ядерных сил КНДР «вполне охватывает всю территорию США». На фоне общего стремления стран АТР решать проблемы путем диалога эта позиция вполне выглядит как «нетривиальная точка зрения».
Все страны живут в одной «земной деревне», контакты между которыми становятся все чаще и теснее. Споры и разногласия неизбежны, важно откровенно общаться и разрешить противоречия. Китай всегда поддерживает подход укреплять взаимодоверие, сцементировать общее понимание и урегулировать противоречия путем диалога.
Ли Шанфу, министр обороны КНР
Свой вклад в укрепление стабильности предложил Китай. Министр обороны Ли Шанфу презентовал инициативу Си Цзиньпина по глобальной безопасности: «Китайский вариант для решения проблем безопасности и поддержания мира во всем мире». Главная идея заключается в отказе от «мышления антагонистической и блоковой игры с нулевой суммой». Предлагается прилагать совместные усилия для достижения и поддержания мира через участие в практиках глобального управления, «откровенно общаться» для разрешения противоречий, стремиться ко всеобщему развитию, потому что «бедность – источник нестабильности». Конкретными шагами по реализации инициативы должны стать военные обмены делегациями, создание новых платформ сотрудничества и механизмов консультаций, усиление практического взаимодействия по профильным направлениям.
«Безопасность и развитие, будучи основными правами, присущи каждой стране. Они не должны быть исключительными привилегиями отдельно взятых государств», – сказал Ли Шанфу. «Достижение консенсуса между многочисленными центрами силы может быть очень сложной задачей. Поэтому крайне важна выработка правил поведения», – добавил Раджнатх Сингх. «Если противостояние великих держав сохранит свою траекторию, то стремление к новому порядку, основанному на многосторонности, и возврат к мирной глобализации может стать иллюзией», – предупреждает Хан Хамуд Уз Заман.
Правильный взгляд на Латинскую Америку
Выступления гостей из Латинской Америки носили выраженный антиамериканский характер. «Говорить о современном обществе, о мире, о войне, о глобальной безопасности и равновесии, сохранении окружающей среды и об устойчивом развитии невозможно, не затрагивая тему империализма и его многочисленных проявлений», – обозначил позицию министр народной власти по вопросам обороны Венесуэлы Владимир Падрино Лопес. По его словам, США «сопротивляются утрате своего превосходства и пытаются за него бороться», в то время как «развивающиеся страны … борются за новый мировой порядок». Такую ситуацию Лопес назвал «ловушкой Фукидида». (Кстати, популяризировал сам термин – Thucydides Trap – американский политолог Грэхем Аллисон).
Как заметил главнокомандующий армией Никарагуа Хулио Сесар Авилес Кастильо, правительства, не позволяющие вмешиваться во внутренние дела своих государств, США «называют недемократическими и авторитарными», проводят в их отношении «агрессивные кампании по дезинформации» и «ложно обвиняют в нарушении прав человека», что служит основанием для введения односторонних санкций, финансирования проамериканских НКО и организации государственных переворотов.
Внимание США к Латинской Америке, по мнению Лопеса, обусловлено «природными ресурсами стратегического характера, которые исторически привлекали крупные державы». В их числе – нефть, литий, редкоземельные металлы. Именно в целях завладения природными богатствами Вашингтон следует «стремлению вмешиваться во внутренние дела государств» и не скрывает своего подхода.
Прочие угрозы безопасности, опосредованно связанные с США, – международный наркотрафик и нелегальная миграция. Оба эти потока следуют с юга на север. Главнокомандующий армией Никарагуа рассказал, что на юге континента производится порядка 3 тыс. т наркотиков, они «поставляются прежде всего в США», которые «с каждым годом потребляют все больше наркотиков и все больше вредят себе и окружающим». Кроме того, наркоторговля приводит к усугублению криминогенной обстановки в связи с деятельностью преступных группировок. Еще одна угроза – нелегальные мигранты, конечная цель которых – США. Речь идет примерно о 400 тыс. мигрантов в год. Опасность состоит в том, что эта уязвимая группа особенно подвержена вербовке в ряды террористических и преступных организаций. В целях противодействия этим угрозам Никарагуа реализует стратегию «Стена сдерживания» для контроля обстановки на границах.
Большое подспорье в борьбе за создание нового миропорядка представители Латинской Америки видят в региональной интеграции. Такие организации, как СЕЛАК и УНАСУР, уже стали важными диалоговыми площадками, «несмотря на все сложности». Страны взаимодействуют по вопросам торговли, устойчивого развития, борьбы с организованной преступностью, защиты окружающей среды и прав человека, развития и регулирования новых технологий.
Географическое положение Венесуэлы и особенно Никарагуа между двумя океанами делает их «потенциальным логистическим коридором» и «способствует укреплению торговой деятельности и общему экономическому развитию региона, полушария и всего мира», – считает Кастильо. По словам Лопеса, страны региона борются за региональную автономию и за влияние «на новую мировую геополитику», ищут валюты, альтернативные американскому доллару, и стремятся к сближению с Россией, Индией и Китаем.
«Мы просим, чтобы весь мир смотрел на Латинскую Америку и на Карибский бассейн с правильной точки зрения – мы представляем собой единый блок <…> Мы новый полюс», – констатировал министр народной власти по вопросам обороны Венесуэлы.
Круги на воде
О безопасности в Европе почти ничего сказано не было, да и в повестке дня этот вопрос не стоял. Но некоторые выступавшие высказались о том, как последствия российской СВО, словно круги на воде от брошенного камня, расходятся по регионам мира, выходя далеко за пределы театра военных действий.
«Не бывает конфликтов без сопутствующих последствий, тем более когда в них участвует Российская Федерация – один из крупнейших военных центров мира», – заявил Давид Хаба (Гвинея). «Поиск и сохранение международной безопасности предполагает также решение проблемы СВО России на Украине, которая оказывает негативное влияние на развивающиеся страны, особенно африканского континента, которые по-прежнему остаются зависимы от импорта энергетических ресурсов, сельскохозяйственных материалов и некоторых продуктов питания. Если эти последствия сохранятся на длительный период, то существует опасность затягивания кризисов, последствия которых могут привести к возникновению протестных движений и восстаний в наиболее подверженных им странам, <…> что отразится и на других континентах», – продолжает он.
«Затянувшийся на второй год российско-украинский конфликт влияет на глобальную безопасность в области продовольствия и энергетики и способен расшириться и нарушить региональную и глобальную стабильность», – предупреждает Хамуд Уз Заман Хан (Пакистан).
«Текущая война между Украиной и Россией создает некую неопределенность в плане безопасности. Экономические санкции, введенные в отношении России, заставляют страдать от этой ситуации и другие экономики мира, что, конечно, является нежелательной ситуацией <…> Помимо нарушения энергетических и пищевых цепочек, нынешний кризис также заставил Европу сделать определенную переоценку угроз безопасности. АТР тоже проходит череду событий и чувствует на себе последствия этого украинского кризиса», – признает Тарик Ахмед Сиддик (Бангладеш).
Но не легче и самой России. Как рассказал главнокомандующий ВМФ Николай Евменов, «рост стратегической нестабильности и обострение международной обстановки, в том числе связанное с проведением Россией СВО в Украине, сопровождается возрастанием угроз военной безопасности России, повышением вероятности использования военной силы против нее как на суше, так и на пространствах мирового океана». Для российской армии, которая хоть и «развенчала множество мифов о превосходстве западных военных стандартов» и готова «делиться оценками слабых сторон западной техники» с партнерами, СВО, по словам Сергея Шойгу, «стала серьезным испытанием». Однако «ни у кого не должно быть иллюзий, что на фоне проведения специальной военной операции можно нанести ущерб российским интересам», – добавил министр.
Пакистан напоминает о необходимости «практического решения для деэскалации» и призывает «продолжать оказывать гуманитарную помощь гражданскому населению в пострадавших районах». Гвинея «по-прежнему привержена решению этого кризиса путем переговоров» и надеется, что предложенная КНР дорожная карта и внесенные в нее поправки смогут «сблизить позиции конфликтующих сторон». Глава российского МИД заверил, что там ценят «искреннюю заинтересованность Китая, Бразилии, ЮАР, Египта, Индии и других стран Глобального Юга в содействии поиску справедливых и реалистичных путей урегулирования».
Какой будет XII Московская конференция по международной безопасности и какие вопросы окажутся в центре ее внимания, мы увидим уже через год. Но, как заметил советник по вопросам безопасности премьер-министра Бангладеш Тарик Ахмет Сиддик, эта площадка «должна выйти за рамки риторики» и «все больше стимулировать размышления и подталкивать к выработке решений и рекомендаций, которые способны направлять и поддерживать правительства ряда стран в их стремлении к безопасности и стабильности для обеспечения социально-экономического развития своих государств».
Закончить хотелось бы идеей Сиддика, придерживаться которой мы считаем полезным. «Золотым правилом для нас должно быть следующее. Суть партнерства – это уважение наших различий, а не излишняя фокусировка на сходствах. Потому что сходств может быть много, при этом могут быть определенные различия, разногласия, их очень важно решать, очень важно этот пробел минимизировать. На 100% все решить не получится, но если мы будем терпимыми, на этой основе и будет строиться наше партнерство – на основе уважения».
Еще более полезно применять это золотое правило не только в отношении дружественных стран.
©«Новый оборонный заказ. Стратегии»
№ 5 (82), 2023 г., Санкт-Петербург
