Авторы:
- Владимир Аватков, преподаватель военной кафедры МГИМО (У) МИД России, доцент кафедры международных отношений Дипломатической академии МИД РФ, директор Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии
- Артем Полыскалов, студент МГИМО (У) МИД России, м.н.с. Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии
О том, как вооруженные силы влияют на государственную политику, говорят нечасто. Применительно к Турции ситуация действенного вмешательства армии в принятие внешних и внутренних политических решений глубоко исторически обусловлена. На протяжении всего времени существования Турецкой Республики эта структура была и остается второй силой, которая имеет на все свое мнение и не боится действовать самостоятельно. Это стало сложившейся исторической традицией, еще Мустафа Кемаль Ататюрк, основатель современной Турции, был военнослужащим, генералом. Именно поэтому выступления начальника генштаба, который по значимости ничем не уступал первым лицам государства, слушали внимательнее речей президента и премьер-министра. Точнее говоря, так было до недавних пор.
В 2002 году к власти пришла Партия справедливости и развития (ПСР), которая была недовольна подобным двоевластием в стране. Начался процесс реформирования системы соподчинения, вся верхушка Вооруженных сил (ВС) Турции была смещена с должностей, а на их места поставлены поддерживающие существующую власть люди. Постепенно армия превратилась из самостоятельного образования в инструмент государственной машины, лишенный возможностей и полномочий значительно влиять на политику государства.
В июле 2016 года в Турции произошла попытка военного переворота, что в случае с этой страной не является чем-то из ряда вон выходящим. В Республике нередко происходили путчи, в задачи которых входила подготовка принятия реформ, которые позволили бы укрепить экономику страны, стабилизировать политическую и социальную ситуацию внутри государства. Однако их главная цель состояла в отстранении от власти в стране исламского элемента, так как армия всегда была символом светскости, исполняла роль одной из шести «стрел» Ататюрка – принципов, которые он заложил в основу Республики в 1923 году. Событие июля 2016 года отличается от многих предыдущих переворотов тем, что стало четвертым по счету провалившимся мероприятием подобного рода.
Это обстоятельство сослужило ПСР хорошую службу. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган получил возможность провести «чистки» и провел их, тем самым замкнув на себя еще больше рычагов управления армией. Существует версия, что для этого власть сама и «сфабриковала» переворот. Впрочем, подобные идеи высказываются, как правило, по поводу любого неудавшегося заговора. Однако вместе с исламским элементом армия лишилась профессионалов своего дела, опытных офицеров, что, конечно же, привело к снижению боеспособности ВС.
В то же время при ослаблении роли армии в политике власть проводит курс на становление своего военно-промышленного комплекса. Особый акцент делается на развитии оборонной промышленности, подготовке кадров и создании собственных военных технологий. Таким образом, правящая партия получает еще больше поддержки среди граждан, а также повышает свою значимость для Североатлантического альянса.
Турция была присоединена к НАТО практически сразу после подписания договора о его создании в 1949 году, так как с военной и геополитической точки зрения весьма значима для ближайших соседей и дальних политических партнеров. Дело в том, что Турция является второй из двух существующих евразийских стран-мостов между Европой и Азией, а по численности ее армии занимает второе место среди всех членов НАТО. Также она одна из восьми стран альянса, в которых применяется система обязательного призыва в армию.
Однако при всей геополитической и исторической обусловленности наличия сильной армии, вооружений собственного производства у турецких генералов до недавнего времени практически не было. Только с 2007 года взят курс на продвижение военной промышленности. До того момента другие страны – члены НАТО полностью снабжали Турцию всеми необходимыми видами вооружения.
Теперь, через десятилетие после начала развития собственного ВПК, дела обстоят иначе. У Турции есть вооружения, которые производятся по своей технологии не только для собственного использования, но и для продажи на экспорт, в страны, которым по финансовым причинам тяжело производить закупки у таких государств – гигантов военной мысли, как Россия и США.
В то же время производство не везде, так сказать, авторское, в каких-то случаях турецкие инженеры принимают простые решения. Суть метода, который применяет Турция, такова: покупается лицензия на производство того или иного оружия, а затем ему дается турецкое название. Вот и весь рецепт – быстро, технологично и есть возможность рапортовать о достигнутых в кратчайшие сроки успехах в развитии ВПК. Так произошло, например, с самоходной артиллерийской установкой (САУ) T-155 Fırtına, которая есть не что иное, как полный аналог южнокорейской САУ K9 Thunder, закупленной у РК в 2001 году.
Самый легкий способ получить собственные образцы вооружений – это создать дополнительные элементы конструкции для уже существующих. Такие примеры есть в турецком ВПК, и выпускаются они также под турецкими названиями. Например, система Atılgan, которая используется в качестве основного вооружения на некоторых бронетранспортерах (БТР). Представляет она собой только вращающуюся основу, из которой вылетают обыкновенные американские ракеты FIM-92 Stinger.
Основными национальными поставщиками оружия в турецкие вооруженные силы выступают военные предприятия, которые делятся на три вида. Первой, самой важной и крупной частью механизма служат государственные компании, главная задача которых состоит в обеспечении личного состава турецкой армии всем необходимым. Вторая группа – это частный сектор, представленный большим числом различных фирм, специализирующихся на отдельных продуктах и разработках. Замыкают цепочку организации, главные должности в которых занимают в основном иностранные специалисты.
В сухопутных войсках (СВ) Турецкой Республики заметны наибольшие успехи в том, что касается замены полученных от других государств вооружений на свои собственные. Особенно в таких отраслях, как производство огнестрельного оружия и бронемашин. С 2014 года на вооружении СВ Турции стоит штурмовая винтовка собственного производства MPT-76, не уступающая по своим тактико-техническим характеристикам (ТТХ) немецким аналогам марки НК (Heckler & Koch G3, Heckler & Koch HK33, Heckler & Koch HK416), которые она призвана заменить. Турецкий аналог легче, а начальная скорость полета пули выше.
Наиболее конкурентоспособными среди боевых броневых машин являются ARMA 6x6, ARMA 8x8, COBRA, PARS 6x6. Особенно интересен БТР PARS 6x6, который поставляется в другие страны, в частности, в Малайзию, а по ТТХ в определенных позициях (например, максимальная скорость, запас хода) может составить конкуренцию российскому БТР-80. Именно экземпляры, относящиеся к этим отраслям ВПК, чаще всего занимают места на различных выставках и активнее всего поставляются в другие государства. Однако турецкая армия все еще в большинстве случаев использует зарубежные аналоги.
В будущем планируется расширение линейки огнестрельного оружия и боевых бронированных машин. Главная задача – поставить на вооружение танк собственного производства. На данный момент это тот вид бронированной техники, который в турецкой армии полностью представлен зарубежными моделями из Германии и США. Многие машины давно устарели и были сняты с вооружения стран-производителей более 25 лет назад.
Сейчас в разработке находится танк собственного производства Altay, однако по своим параметрам, которые предоставляют турецкие производители, он не превосходит конкурентов. Полностью готового прототипа еще нет, пока проводятся тестовые испытания двигателя и брони.
Что касается военно-морских сил (ВМС), здесь ситуация хуже. Проблема заключается в том, что турецкий флот частично формировался из кораблей, снятых с вооружения ВМС США или Франции, которые после этого принимались на вооружение турецких ВМС.
Пока Турция имеет только планы расширения линейки кораблей собственного производства и разработки других вооружений для турецкого флота. На официальном сайте компании DEARSAN, занимающейся исключительно строительством кораблей, представлены проекты ракетных катеров, минных тральщиков, которые планируется создавать для ВМС Турции. Однако на данный момент для всех этих задумок нет даже специальных названий.
Самые большие проблемы с собственными разработками наблюдаются в военно-воздушных силах (ВВС). Так, очевидно, происходит потому, что самолето- и вертолетостроение – наиболее сложные и высокотехнологичные сферы, которые требуют большого количества ресурсов, специалистов, технологий и, конечно, времени. В ВВС Турции пока нет ни одного собственного самолета или вертолета. Производилась только доработка и установка дополнительных систем на итальянские вертолеты Agusta A129 Mangusta с последующим их переименованием в T129 ATAK. С нуля ни одного воздушного судна построено не было.
Планы же по производству своих самолетов и вертолетов есть. Так, в 2013 году был произведен первый полет учебного самолета собственного производства TUSAŞ Hürkuş, который планируется принять на вооружение в 2018 году. Весьма впечатляющие успехи достигнуты в создании беспилотников, которые могут конкурировать с зарубежными аналогами.
Турецкое государство ставит перед собой и более амбициозные цели. К 2023 году, который станет столетним юбилеем Турецкой Республики, планируется реализовать такие задачи, как превращение Турции в «энергетический коридор», увеличение общего объема товарооборота с Россией до 100 млрд долларов. К этому времени предполагается произвести полет первого турецкого истребителя TAI TFX. В 2030 году он должен поступить на вооружение.
Результаты, которые были достигнуты Турецкой Республикой в развитии своего ВПК всего за 10 лет, весьма впечатляют. Нетрудно предвидеть дальнейшее усиление военной мощи нашего ближайшего соседа и, как следствие, повышение влияния на расстановку политических акцентов в регионе.
2017г., апрель
Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта МГИМО МИД России «Внутриполитический процесс в Турецкой Республике на современном этапе».