Передел мира особенно активно осуществляется в условиях изменения баланса сил на мировой арене. Исчезновение СССР как сверхдержавы и формирование однополярного мира породили очередной виток такой активности. В современных условиях форма осуществления передела мира диктуется, прежде всего, разрывом между потребностью в невозобновляемых природных ресурсах и ограниченным их объёмом. Прогноз соотношения двух обозначенных выше факторов неблагоприятен в том отношении, что потребности растут из-за увеличения численности населения планеты и развития «общества потребления», а объём реальных запасов невозобновляемых природных ресурсов неуклонно сокращается. Население Земли ежедневно увеличивается примерно на 250 тысяч чел. и к 2030 г. должно достигнуть 10–11 млрд чел., а потребление энергоресурсов к этому времени возрастёт приблизительно на 20–25%. В то же время, согласно прогнозам, доступные запасы нефти могут быть исчерпаны через 40–80 лет.
Представляется, что именно борьба за передел мира в условиях скорого достижения последнего предела потребления природных ресурсов выступает ключевым геополитическим феноменом современности. Основной коллективный актор этой борьбы – глобальные корпорации (ГК), государства же их базирования являются для них вспомогательной силой. В доказательство последнего приведём следующие слова из источника, подтверждающего связь деятельности администрации Дж. Буша-мл. с интересами крупнейших нефтегазовых монополий: «Крупным пакетом Harken Energy также владел и Дж. Буш-мл., имея, кроме того, акции Aloha Petroleum. Интересным фактом является и то, что нефтяная компания Exxon Mobil предоставила Республиканской партии США на президентских выборах в 2000 г. денежную сумму, которая уступает по своим размерам лишь финансовой поддержке, полученной республиканцами от Enron. Р. Чейни с октября 1995 по август 2000 г. был президентом и исполнительным директором ведущей нефтедобывающей компании США Halliburton Company в Далласе, штат Техас. Во время его руководства Halliburton, несмотря на санкции со стороны США и ООН, установила деловые связи с нефтяными компаниями Ирака. Также владеет крупным пакетом акций Anadarko Petroleum. К. Райс была директором Chevron в 1989–1992 гг., до 2001 г. являлась консультантом этой компании (по сей день владеет её акциями). Д. Рамсфельд в 1980-х годах активно сотрудничал с Bechtel, компанией, которая намеревалась построить нефтепровод в Ирак, и получал дивиденды как её советник. Также он был советником нефтяной компании Unocal, которая планировала строительство трубопровода через территорию Афганистана в Туркменистан. В целом из высших чиновников администрации Буша 43 человека владеют различными пакетами акций нефтяных компаний. Например, 14 членам правительства принадлежали ценные бумаги известной компании Enron. Среди её крупнейших акционеров – замгоссекретаря Шарлотта Бирс и старший советник президента Карл Роув... Можно как угодно относиться к американскому политическому руководству, но то, что оно представляет на властном Олимпе интересы транснациональных нефтяных компаний, являющихся, в свою очередь, частью бизнеса могущественных международных финансово-политических групп,– очевидный факт. Именно поэтому на данный момент такие понятия, как „национальные интересы США“ или „внешняя политика США“, весьма условны, так как на самом деле имеют место лишь „интересы“ и „политика“ транснациональной олигархии, использующей в своих узкокорпоративных целях мощь Соединенных Штатов»2.
Процесс превращения ГК в ключевой геополитический актор современности резко активизировался в последние 20 лет, чему чрезвычайно способствовал распад СССР и мировой системы социализма. Сведение этакратической экономики стран социализма к ничтожному минимуму (КНДР, Куба) превратило неолиберальную рыночную экономику в глобальную силу. До 1991 г. геополитическая борьба во многом определялась идеологическими различиями двух межгосударственных систем – социалистической и капиталистической. Исчезновение коммунистической идеологии как активного фактора геополитического процесса в значительной степени снизило глобальную роль государства как геополитического актора, поскольку идеологическая борьба ведётся в основном государственными структурами. На первое место в геополитических баталиях вышла экономика, которой эффективнее занимаются ТНК и ГК, нежели государство. Таким образом, в настоящее время именно ГК являются основными акторами процесса ресурсного передела мира. Вследствие глобального господства либеральной идеологии и неолиберальной экономики – а значит, и глобальных корпораций – борьба сегодня идёт не просто за передел глобальной ресурсной сферы, а за абсолютный контроль над нею. Кто же является противником либерал-экспансионистов? Неужели осколки альтернативной модели экономического и политического развития – Куба, КНДР? Нет, это слишком слабый и неактивный противник. Реальный противник – крупный бизнес и государство такой страны, как Китай, ныне формирующаяся вторая сверхдержава, в союзе с «поднимающимися экономиками»/«поднимающимися государствами» мира (прежде всего это зона BRICS) активно осваивающая ресурсную базу своего собственного и других регионов мира для создания материальной опоры глобальной экспансии.
В борьбе за абсолютный контроль над ресурсной базой современного мира ГК и государства их базирования применяют разные средства. В последнее двадцатилетие особенно активно развивается такая геополитическая технология контроля пространств и ресурсов, как преэмптивная война.
Преэмпция (от англ. pre-empt – завладеть раньше других) означает опережающий захват или силовое действие на опережение3. Сущность данного типа системного воздействия на общества, владеющие ценными видами ресурсов (углеводороды, прежде всего), состоит в применении к ним насильственных, военных мер предотвращения потенциальной угрозы государственного или негосударственного терроризма, якобы исходящей от обществ такого рода применительно к странам «золотого миллиарда». Подчеркнём, что имеется в виду вооружённая агрессия как способ предотвращения угрозы, которая ещё не сформирована окончательно, находится в потенции. Преэмптивная война (англ. preemptive war) отличается от превентивной, т. е. от вооружённой агрессии, осуществляемой для ликвидации сформированной и очевидной угрозы. Сама по себе технология ликвидации потенциальной угрозы («преэмптивная война») состоит из трёх элементов: 1) смена режима (regime change); 2) строительство нации (nation building); 3) восстановление страны (remaking the country). Считается, что выражение «преэмптивная война» как термин официального документа впервые было использовано в тексте Национальной стратегии обеспечения безопасности США (National Security Strategy of the United States) в сентябре 2002 г., когда президент Дж. Буш заявлял: «США находятся в состоянии войны с террористами, которая ведётся повсюду на земном шаре. При необходимости мы ни в коем случае не остановимся перед принятием односторонних решений и действий в целях реализации нашего права на самозащиту посредством преэмптивного действия против террористов, чтобы не дать им возможность свободно действовать против наших сограждан и нашей страны»4. Национальная стратегия обеспечения безопасности США, принятая Конгрессом в 2006 г., закрепила понятие преэмптивной войны, сформировав в совокупности со Стратегией-2002 так называемую «доктрину Буша». Именно в Стратегии-2006 была представлена структура преэмптивной войны в единстве трёх элементов: regime change, nation building, remaking the country.
Почему данное тройное воздействие на социум определённой страны или региона в целом называется войной, почему не употребляется иное слово? Суть всякой войны состоит в насильственном захвате ресурсов и обращении их на пользу захватчику, причём в ходе такого захвата осуществляется полное подавление сопротивления реального собственника данных ресурсов. Преэмптивная война ставит цель долговременного, в идеале – вечного закрепления ресурсов определённой страны или даже конкретного региона в целом за ГК и государствами «золотого миллиарда», причём обоснование данного типа войны ещё более цинично, чем оправдание войн любого другого типа. Не реальная угроза, но лишь возможность формирования угрозы определённым параметрам существования и функционирования общества «золотого миллиарда» вызывает с его стороны системную агрессию, не ограничивающуюся собственно военной фазой, но перестраивающую всё общество-соперник целиком, в совокупности его экономических, политических и идеологических характеристик. Сопротивление передаче ресурсов в руки иного актора, не только реальное, но и потенциально возможное, подавляется навеки. Результаты «обычной» войны могут быть со временем пересмотрены и пересматриваются, но результаты преэмптивной войны закрепляются навсегда, ибо по её окончании сопротивляться уже некому, субъект сопротивления исчезает как таковой, приобретая существенно иное качество в процессе nation building & remaking the country. Таким образом, преэмптивная война не ограничивается собственно военной фазой, но предполагает масштабное применение невооружённого (экономического, политического, идеологического) насилия по отношению к целым народам и региональным сообществам.
В Афганистане (2001), Ираке (2003), Ливии (2011) мы видим именно технологию преэмптивной войны, осуществлённой пока что в первой своей части (regime change) в форме вооружённой агрессии. Смена режимов в вышеназванных государствах уже в ходе завершения стадии внешней агрессии стран НАТО и их союзников привела к возвращению в упомянутые страны мощных нефтегазовых глобальных корпораций – или же к значительному укреплению их позиций в нефтегазодобыче в регионах Северной Африки и Большого Ближнего Востока, что подтверждает, в частности, публикация эксперта электронного издания «Фонд стратегической культуры» Елены Пустовойтовой. Аналогичная ситуация прослеживалась и в Ливии: «О том, что Штаты готовились расчистить поле деятельности в Ливии заранее, говорит и тот факт, что американские Chevron и Occidental Petroleum в октябре прошлого года решили не продлевать свои лицензии на добычу нефти и газа в этой стране. Секрет „нелюбви“ Запада к Каддафи – не в нём самом, а в том, что в последние годы среди десятка иностранных компаний, добывающих нефть в Ливии, китайская The China National Petroleum Corp. (CNPC) заняла лидирующее место. На неё работали более 30 тысяч человек. 11 процентов ливийской нефти прямиком отправлялись в Китай»5. Канадский экономист профессор Университета Оттавы Майкл (Мишель) Хоссудовский по данному поводу пишет: «Присутствие в Северной Африке Китая Вашингтон счёл незаконным вторжением на „запретную территорию“»6. Ещё один экономический противник англосаксов в Ливии – российская «Газпром-нефть», которая последовательными действиями планировала довести свою долю в добыче ливийской нефти до 10%7. Новые ливийские власти уже пересматривают ранее заключённые с этой компанией соглашения под предлогом неисполнения «Газпром-нефтью» обязательств по обучению ливийских студентов.
Индикатором инициирования и осуществления преэмптивных войн со стороны ГК является активное участие в боевых действиях в рамках «гуманитарных интервенций» таких структур, первоначально созданных для охраны крупных частных трубопроводов в неспокойных регионах, как частные военные компании и частные воинские контингенты (ЧВК). В марте 2011 г. на сайте Центра стратегических оценок и прогноза (российская неправительственная организация – исследовательский центр) утверждалось: «В СМИ всё чаще появляется информация об активном участии в ливийских событиях „третьей силы“ в лице частных военных компаний, вербующих и направляющих в Ливию солдат-наёмников и военных инструкторов»8. Понятие «военные преступления» неприменимо к ЧВК, поскольку нет международной правовой базы их деятельности. Поэтому ЧВК могут действовать там и так, где и каким образом не могут действовать регулярные вооружённые контингенты. Следовательно, возможны пытки захваченных ЧВК гражданских или военных, разрушение объектов культуры или иные действия, запрещённые международными нормами. Применительно к деятельности ЧВК не существует само понятие «военнопленный», поэтому ни на солдат частных армий, ни на их противников не распространяются нормы гуманитарного права относительно военнопленных. Для ЧВК не действуют вообще никакие нормы международного гуманитарного права, поэтому применение ЧВК практически не ограничено. В силу своей специфики такие контингенты и их действия не подпадают под контроль законодательных органов государства, а также под контроль гражданского общества, в той же мере, что регулярные вооружённые силы государства. Не требуется никаких процедур и разрешений на проведение военных операций от законодательных органов государств. Вследствие отсутствия контроля и, соответственно, открытой статистики материальных расходов и человеческих потерь гражданское общество «не видит» военные операции, проводимые ЧВК, и не реагирует на потери в живой силе так же остро, как это случается при потерях в боевых операциях регулярных вооружённых сил. По причине «невидимости» операций ЧВК ни государство, ни гражданское общество не замечают и жертв этих операций. С помощью ЧВК становится возможной поддержка террористов и сепаратистов в любом регионе мира, где это выгодно глобальным корпорациям и/или государствам с целью перераспределения ресурсов,– там, где вышеназванные акторы не могут открыто обозначить своё влияние и присутствие. Примечательно, что одна из частных военных компаний – Kellog Brown & Root – является дочерней структурой нефтяной компании Halliburton, тесно связанной с Р. Чейни, вице-президентом США в период 2000–2008 гг.
Итак, преэмптивные войны являются, прежде всего, технологией ресурсного передела мира и поощряются, главным образом, глобальными корпорациями. Данная технология позволяет закрепить за конкретными акторами ресурсы целых громадных регионов (Большой Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Арктика и Антарктика и т. п.). Однако «горячие» преэмптивные войны, как уже было отмечено,– это лишь видимые проявления данного типа войны, и отнюдь не только на локальном или региональном уровне. Существует и «холодная» стадия преэмптивной войны, и её объект уже не население отдельной страны или региона – это человечество в целом, точнее, его бóльшая часть – наёмные работники.
Логическим продолжением локальных «горячих» войн преэмптивного типа и полноправным структурным элементом преэмптивной войны как глобальной геополитической технологии являются, по нашему мнению, два следующих вида деятельности глобального уровня: 1) развитие так называемой «гуманитарии», или «трансгуманитарии» – технологий создания «постчеловека» («трансчеловека») и 2) соперничество великих космических держав в исследовании и последующем использовании планет Солнечной системы как источников природного сырья. В совокупности эти три элемента («горячие» локальные войны, ведущиеся под предлогом предупреждения террористических действий, «гуманитария» и космическое соперничество) составляют содержание глобальной преэмптивной войны. Первая часть преэмптивной войны – «горячая» локальная война с целью закрепления ресурсной базы конкретной страны и определённого региона в целом за ГК и поддерживающими их экспансию государствами – ведётся в географическом пространстве. Но далее, по завершении данной стадии, противником бесконтрольного использования ресурсов планеты со стороны ГК становится уже человечество в целом – конкретнее говоря, та его часть (наибольшая), которая является наёмной рабочей силой и требует социальных гарантий своего воспроизводства и развития, ставших привычными за почти столетний период «борьбы двух систем». Отчисления на «социальную ответственность бизнеса» существенно уменьшают прибыли, поэтому в отсутствие примера социальных гарантий со стороны «мировой системы социализма» бизнес активно старается сбросить «социалку». Но этому препятствуют структуры гражданского общества, защищающие как права наёмных работников, так и права человека в целом. Значит, нужно решить проблему радикально и подвергнуть процессу remaking весь класс наёмных работников, т. е. бóльшую часть человечества, при этом осуществив именно преэмптивный захват его прав – до того, как начнётся активное отстаивание этих прав. В конечном итоге процесс создания «постлюдей», т. е. абсолютно управляемых биокибернетических особей, приведёт к ожидаемому результату – закреплению последствий захвата ресурсной базы планеты и её основных рынков без применения «горячей» стадии глобальной преэмптивной войны. Кроме того рабочая сила человека, его готовность и способность к труду, также является ресурсом, причём самым главным в условиях постиндустриальной цивилизации. Опережающее овладение этим ресурсом и абсолютный контроль над ним, сокрушение противника в виде класса наёмных работников, сопротивляющегося абсолютной эксплуатации,– это не что иное, как именно цели ведения войны, в данном случае – преэмптивной войны в нетерриториальном пространстве.
В России первые залпы социальной войны между работодателями и наёмными работниками в настоящее время раздаются со стороны отдельных миллиардеров и подконтрольных им структур. Так, Бюро управления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) на заседании 17 ноября 2011 г. одобрило поправки в Трудовой кодекс РФ, разработанные профильным комитетом РСПП по рынку труда и кадровым стратегиям под руководством миллиардера Михаила Прохорова. По словам президента РСПП Александра Шохина, принято решение остановиться на «самых очевидных поправках», в числе которых – работа на удалённом доступе, возможность работы до 60 часов в неделю «по инициативе работника», а также введение в Трудовой кодекс понятия форс-мажорных обстоятельств и экономических ситуаций. Предложения РСПП получили поддержку от других представителей крупного бизнеса помимо миллиардера М. Прохорова. Управляющий партнёр компании Vinder Law Office Артём Абрамов считает, что увеличение рабочей недели «даст огромный синергетический эффект для всей страны». А. Абрамов также выступает за введение в РФ шестидневной рабочей недели. По его словам, шестидневная неделя вводилась в СССР в период модернизации 1930-х годов. И сейчас в России также говорят о модернизации и инновациях, когда мы якобы в разы отстаём по производительности труда от развитых стран. При этом необходимо отметить, что длительность стандартной рабочей недели в России сейчас такая же, как в США и Японии,– 40 часов. Британцы работают в среднем 43,1 часа в неделю, французы – 35 часов. Азиатские и африканские страны более «трудолюбивы» – продолжительность рабочей недели во Вьетнаме и на Филиппинах составляет 48 часов, в Кении – 52 часа, в Намибии – 55 часов.
Также РСПП предлагает сократить с нынешних двух до одного месяца срок, за который работодатель обязан уведомить сотрудника об изменении трудового договора, в том числе и о грядущем увольнении. Бизнесмены предлагают отменить оплачиваемые отпуска для работников, обучающихся в вузах, за исключением тех, кого работодатели сами направили на обучение. Все остальные на время сессии должны, по мнению специалистов РСПП, брать учебный отпуск за свой счёт9.
Со времени формирования однополярного мира и исчезновения мировой системы социализма с её социальными гарантиями для «человека труда» социальное государство Запада начало потихоньку сдавать позиции: увеличивается возраст выхода на пенсию, снимаются некоторые социальные льготы для отдельных категорий населения, увеличивается плата за обучение в вузах и т. п. Естественно, подобные действия «капитала» вызывают социальное сопротивление «труда». Для его кардинального преодоления и предназначена «гуманитария» как преэмптивная технология, а также концепция «трансгуманизма» как её теоретическое обоснование.
Концепция трансгуманизма, обосновывающая необходимость и возможность создания «постлюдей», и глобальное социальное движение за её реализацию возникли после распада СССР и мировой системы социализма во второй половине 1990-х гг. Суть идеи трансгуманизма в том, что современные технологии позволяют настолько усовершенствовать биологические и психические способности человека, что он фактически превращается в киборга со сверхспособностями как в сфере телесности, так и в области интеллекта. Сайт Российского трансгуманистического движения так описывает подобную перспективу: «Биомедицинские технологии... позволяют генным инженерам по их усмотрению изменять человеческую молекулу ДНК, генокод, генотип, фенотип, телесность, нейросистему. Учитывая всё это, нетрудно понять энтузиазм разработчиков всё более могущественных нано-био-гено-нейро-инфо-медийных и компьютерных сверхтехнологий, которые мечтают о времени, когда они с помощью упомянутых сверхтехнологий будут по своему усмотрению изменять человеческую природу»10. При этом в качестве одной из важнейших задач решается «проблема изменения генетической конституции индивида, его нравственной идентичности»11. С помощью новых гуманотехнологий (в частности технологий генетического программирования, нейрочипов, искусственного интеллекта) люди смогут кардинально усиливать свои интеллектуальные и физические возможности. Особое внимание трансгуманисты уделяют проблеме интеграции мозга и компьютерных сетей, и даже возможности переноса личности на компьютерный носитель. По их прогнозам, это произойдет примерно в 2035–2040 гг. Трансгуманисты убеждены, что грядущий прогресс в сфере гуманотехнологий не только изменит биосоциальную природу человека, планетарный мегасоциум, но и сделает возможным создание изобилия ресурсов для каждого человека планеты. Это произойдет с помощью биотехнологий, так называемого биохакерства, которое позволит создавать из любых живых существ «биофабрики, биореакторы, биомашины» по производству ресурсов.
Таким образом, в результате применения «гуманитарии» активируется возможность создания абсолютно контролируемой эволюции человека в интересах «хозяев мира», ГК, не желающих терять прибыли из-за периодически возникающих социальных протестов работников наёмного труда и необходимости проявления «социальной ответственности бизнеса», а также из-за большого количества голодающих и больных в «развивающихся странах», требующих масштабного отвлечения средств на гуманитарные программы. Но главное – контроль «нравственной идентификации человека» и сращивание биологии человека с кибернетической составляющей позволят навсегда избавиться от «горячих» преэмптивных войн, затратных как в финансовом, так и в имиджевом плане. Человек-киборг не болеет, не устаёт, живёт долго, программируется на любое действие, т. е. является идеальной рабочей силой, не требующей никаких социальных гарантий в виде восьмичасового рабочего дня, качественного медицинского обслуживания, высокого уровня образования, политических свобод и т. п. «завоеваний правового социального государства». Понадобится относительно небольшое количество таких «идеальных работников», что позволит радикально уменьшить население земного шара (скорее всего, с помощью намеренного распространения генетически целенаправленных болезней) и продлить время использования природных ресурсов планеты для блага «новой расы господ», контролирующих развитие и применение «гуманитарии». Наличие «транслюдей» и замена ими биологического вида «обычного человека» осуществят ненасильственные по форме regime change, nation building и remaking the country применительно к человечеству в целом – т. е. закрепят все природные ресурсы (в том числе биологические и интеллектуальные ресурсы самого человека – наёмного работника) за определенными акторами уже на глобальном уровне. Суть «холодной» формы преэмптивной войны против большей части человечества заключается в том, что ликвидируется сама «традиционная» биологическая природа человека, а вместе с нею отнимается навсегда «естественное право» на свободу личности и свободу социальных проявлений.
Итак, преэмптивная война регионального уровня является частью и локальной модификацией преэмптивной войны глобального типа против большей части производящего и потребляющего человечества. Логическим продолжением этих разновидностей преэмптивной войны является «упреждающий захват» ресурсов планет Солнечной системы и превращение в театр преэмптивных военных действий пространства «ближнего космоса». Во всех трёх случаях комбатанты те же – ГК, а их основной противник, пока что практически не оказывающий им сопротивления,– бóльшая часть населения конкретного региона, бóльшая часть человечества и, наконец, сама природа планет Солнечной системы.
Гонка космических держав в исследовании планет Солнечной системы на наличие природных ресурсов, способных стать заменой истощающимся ресурсам Земли, приобретает в последнее время особую остроту. Так, неоднократные неудачи Российского космического агентства последнего времени по запуску российских и иностранных исследовательских аппаратов, как правило, совпадали со временем реализации подобных же проектов НАСА. Один из последних примеров – неудача с межпланетной станции «Фобос-Грунт», которая была запущена 9 ноября 2011 г., а её фрагменты прекратили своё существование 15 января 2012 г. в акватории Тихого океана. Запуск аппарата, который должен был исследовать грунт спутника Марса, практически совпал по времени со стартом американского космического зонда MSL/Curiosity со схожей миссией. Российский аппарат нёс и китайский микроспутник Yinghuo-1, первый в истории КНР марсианский зонд, так что неудача России фактически привела к космической неудаче Китая. Автоматика межпланетной станции «Фобос-Грунт», которая не смогла вывести её на траекторию перелёта к Марсу, могла отказать из-за внешнего воздействия, вызванного излучением мощного американского радара на Аляске (HAARP) либо на атолле Кваджалейн (Маршалловы острова). Нельзя недооценивать давно высказываемую российскими специалистами опасность, связанную с использованием в российской ракетно-космической технике импортной электронной компонентной базы12. Как известно, в США в настоящее время создаются частные космические аппараты и частные космопорты. Они вполне могут быть использованы не только в военных целях (пока не существует норм международного права, регулирующих данный вид деятельности), но и для экспериментов по отправке в космос и работе там «постлюдей». Частный характер бизнеса позволит держать в тайне подобные эксперименты – до момента, когда либо невозможно будет их утаивать, либо понадобится обнародовать. Возникает вопрос: если технологии осуществления проектов «трансгуманизма» и освоения планет чрезвычайно дороги, стоит ли таких затрат ожидаемый результат? Ответ на этот вопрос, вероятнее всего, может быть таким: управление проектами предполагает, в том числе, и расчёт их окупаемости. Думается, что достижения управленческой науки не были проигнорированы при разработке и начальной реализации проекта remaking the mankind как элемента основной преобразующей технологии – преэмптивных войн. Таким образом, как представляется, технология преэмптивной войны является функциональным элементом обширного системного плана овладения ресурсами как нашей планеты, так и соседних – в интересах закрепления глобального господства и прогрессирующего процветания немногих истинных хозяев современного мира.
Наталья Комлева, д-р полит. наук
