Томас Кантримен, председатель совета директоров Ассоциации по контролю над вооружениями, в ноябре 2019 года дал интервью журналу «Новый оборонный заказ. Стратегии». Беседа состоялась после лекции * «Российско-американские стратегические отношения» на факультете Международных отношений СПбГУ для студентов магистерской программы «Стратегические исследования и контроль над вооружениями».
Ранее Кантримен исполнял обязанности заместителя министра по контролю над вооружениями и международной безопасности США. Он проработал 35 лет на дипломатической службе в США, достигнув звания министра-советника, и был назначен в октябре 2016 года на должность исполняющего обязанности заместителя государственного секретаря. Он одновременно занимал должность помощника государственного секретаря по международной безопасности и нераспространению.
— В ноябре 2019 года бывший президент СССР Михаил Горбачев заявил, что мир находится в «колоссальной опасности» из-за ядерной угрозы, вызванной напряженностью в отношениях между США и Россией. Как Вы считаете, не слишком ли это пессимистично?
— Я думаю, что президент Горбачев был прав. Говорим ли мы о колоссальной, неизбежной, огромной или просто большой опасности, это не меняет факта, что существует высокий риск конфликта между США и Россией, и риск этот больше, чем когда-либо со времен холодной войны. Существует даже дополнительный риск, который был менее важен во времена холодной войны - это вероятность того, что конфликт может перейти от обычного к ядерному за очень короткое время. И это становится возможным не только из-за глубокого политического недоверия между двумя странами в настоящее время, но также и потому – и мы видим это, - что правительства обеих стран стали более открыто говорить о потенциальном применении ядерного оружия. Ещё одна из причин – наличие опасений относительно положений доктрины по поводу применения так называемого ядерного оружия малой мощности или нестратегического ядерного оружия.
Я считаю, что вероятность применения такого оружия сегодня в случае конфликта выше, чем это было в 1980-ых годах. И сегодня, как и в 1980-ых, остается верным факт, что даже единичный факт применения ядерного оружия малой мощности неизбежно приведет к глобальному обмену ядерными ударами, что будет означать гибель наших цивилизаций.
— Как Вы считаете, насколько нынешний прогресс в сфере обычных вооружений, таких как гиперзвуковое, сверхзвуковое, кибер-оружие, угрожает стратегической стабильности между Россией и США, глобальной стабильности, в чем состоит эта угроза?
— Однозначного ответа на этот вопрос нет. Ассоциация по контролю над вооружениями сейчас пытается проанализировать, как разработки в сфере гиперзвука, искусственного интеллекта, автономного оружия, наращивание кибер-возможностей – как эти новые технологии изменят игру в сфере ядерной стабильности.
Конечно, влияние каждой из технологий будет различным. Просто для примера: в отношении гиперзвуковых ракет, если США, Россия или Китай будут постоянно их развертывать, в какой-нибудь другой стране могут возникнуть определенные опасения, ведущие к соблазну совершить превентивный удар обычными вооружениями – который, в свою очередь, повысит риск обмена ядерными ударами.
В случае с кибер-оружием: представьте, если, например, США, Китай, Россия, вдруг – преднамеренно или нет – запускают кибератаки на системы командования и управления. Подвергшаяся атаке сторона может рассмотреть эти действия в качестве «прелюдии» к ядерной атаке, что может спровоцировать превентивный запуск ядерного оружия.
Развитие искусственного интеллекта вызывает опасения, поскольку мы можем настолько автоматизировать наши системы обнаружения и реагирования, что потеряем контроль человека над ядерным оружием. Ничего из перечисленного не должно произойти, это только риски. Но это риски, которые мы должны обсудить до того, как все эти новые системы будут развернуты.
Например, в случае гиперзвуковых носителей - если обсудить ограничение по количеству и типу между США, Китаем и Россией перед тем, как это оружие будет развернуть, то это не только позволит сэкономить большие суммы денег, но и сделать ситуацию в ядерной сфере более стабильной. Мы должны сделать то, что не характерно для военной сферы: мы должны говорить об ограничениях на вооружения до того, как они будут развернуты.
— США, обсуждая вопросы контроля над вооружениями, постоянно ссылаются на Китай, и требуют, чтобы Китай «вступил в клуб», но российский контраргумент таков: почему США упоминают только Китай, ведь в числе ядерных держав, кроме Китая, есть ещё Франции и Великобритании. Как Вы это прокомментируете?
— Важен факт, как президент Трамп отметил, что у нас должны быть соглашения о контроле над вооружениями не только между США и Россией, но и Китаем. Я думаю, что это следует расценивать как хороший призыв на среднесрочную перспективу, но не как реальную цель на краткосрочную перспективу. До истечения срока СНВ-3 на сегодняшний день нет возможности достичь нового соглашения с включением в него Китая. И, конечно же, администрация Трампа не предоставила никаких подробностей о таком соглашении, которое она добивается достичь с Китаем.
Хотят ли в США и России сократить количество боеголовок и сравняться в этом показателе с Китаем? С моей точки зрения, это хорошая идея. Но я не уверен, что Кремль или Пентагон к этому готовы. Или может быть они хотят предложить Китаю ограничиться 1550 боеголовками? Но это в 5 раз больше, чем есть у Китая сейчас. Таким образом, нет достойного ответа на вопрос о том, что США могут предложить Китаю, чтобы китайцы согласились это обсуждать.
Аргумент России о том, что Великобритания и Франция так же важны в обсуждении контроля над вооружениями, как и Китай, имеет некоторую обоснованность. Франция и Великобритания продолжают сокращать количество своих боеголовок, сейчас боеголовок у них меньше, чем за многие предыдущие годы. С другой стороны, Китай наращивает количество своих боеголовок, и возможно, что у Китая их уже больше, чем у Франции; и если сегодня это не так, то в ближайшее время так и будет. Так что, если «подключать» страны к договору по одной, то логично, чтобы Китай стал следующим.
Конечно, я с нетерпением жду, когда пять признанных государств, обладающих ядерным оружием, используют переговорный процесс для принятия ряда мер по стабилизации, согласованных США и Россией. Я жду, что для дальнейшего снижения риска преднамеренного или случайного развязывания ядерной войны к этому подключатся все пять стран. Сегодня мы далеки от этого, но я уверен, что сейчас самое подходящее время, чтобы на среднесрочную перспективу поставить цель – подключить к обсуждению Китай, а затем и другие страны.
— Химическое оружие. Вы принимали участие в программе американской администрации по уничтожению запасов химического оружия в Сирии. По этому вопросу США и Россия сотрудничали, или, по меньшей мере, вели диалог, поскольку они являются двумя основными державами, вовлеченными в сирийский конфликт. Как бы вы описали это сотрудничество и как вы оцениваете работу ОЗХО сегодня?
— Сотрудничество США и России в 2013-2014 годах было очень хорошим. В 2013 году я отправился с секретарем Джоном Керри в Женеву для обсуждения соглашения по включению Сирии в Конвенцию о запрещении химического оружия (КХО).
В то время как Джон Керри и министр иностранных дел России Сергей Лавров сосредоточились на общей картине гражданской войны в Сирии, параллельно велась работа двух групп: одна группа сосредоточилась на том, что нужно сделать в Нью-Йорке и Гааге; другая группа, которую я возглавлял с российским коллегой, сосредоточилась на том, каким будет план реального, физического уничтожения химикатов.
На самом деле мы достигли соглашения очень быстро. Отчасти потому, что в 2012 и 2013 годах состоялось три встречи между Советами национальной безопасности США и России по химоружию Сирии; Тогда мы не обсуждали какой-то конкретный план, но обменивались информацией и идеями. Проведя это работу заранее, мы уже имели представление и общее понимание масштабов проблемы. Поэтому в Женеве мы очень быстро пришли к соглашению относительно сроков, метода уничтожения и того, как оружие будет фактически вывезено из Сирии.
Основная договоренность в отношении обязательств заключалась в том, что Россия будет работать с Сирией и гарантировать, что все химическое оружие будет вывезено из страны, а США будут обеспечивать его уничтожение экологически безопасным способом. Это сотрудничество прошло на высоком уровне. Конечно, не обходилось и без некоторых трудностей. Сирийцы несколько раз пытались что-то затянуть, но российское правительство хорошо справилось с тем, чтобы все-таки выдержать установленные сроки. Я думаю, что это было хорошее сотрудничество и продолжалось оно даже после серьезного кризиса в американо-российских отношениях, связанного с событиями на Украине в 2014 году.
ОЗХО доказала свою ценность: организация обладает техническими знаниями для осуществления контроля в Сирии и верификации сирийской декларации о химическом оружии. Можно убедиться и в том, что уничтожение оружия было осуществлено США в соответствие со стандартами ОЗХО. Важно, что ОЗХО никогда не прекращала свою работу в Сирии, даже при отсутствии взаимодействия со стороны Сирии. К сожалению, отсутствие взаимодействия привело к тому, что Сирия продолжает применять химическое оружие даже после уничтожения 1300 тонн в 2014 году.
Беседовала Рим Мохамед
*Полный текст лекции и интервью будет размещен в новом выпуске журнала «Новый оборонный заказ. Стратегии» №3 (62) 2020
©«Новый оборонный заказ. Стратегии»
